Мой мир

Надо находить время для общения с хорошими людьми. Оно не найдется само. Время — такая странная субстанция. Оно склонно забиваться работой, бытом и суетой. Оно вечно. А люди — нет. Поэтому время надо учиться раздвигать и втискивать туда моменты общения с теми, кто тебе дорог и интересен. Лишний раз позвонить. Спроси, как дела. Позови на чай. Раздвинь время и найди десять минут для прогулки с подругой по городу после работы и для чашки чаю вдвоем с сестрой или с братом.
Это только кажется, что такие минуты не важны. А на самом деле на них всё и держится. Спешите пока это возможно.

Вера не любила собаку Виктора. При каждом удобном случае приговаривала:
- На кой леший завёл её? Одно слово охотничья, да на охоту ходить не с кем. Вот корова молоко даёт, курица яйцо несёт, а от твоей Тайги что проку? Бесполезная животина.
- Как в деревне без собаки? Что же ты такая злая? Чем тебе собака помешала? Чай не объела. Она ест меньше твоего кота. А на охоту начнём ходить как работы поменьше будет - заверил Виктор.
Вышел из дома и отправился на работу. Виновница утренней перепалки – западносибирская лайка тотчас выбежала из будки поприветствовать своего хозяина.

- Не любит тебя Верка, но ты не расстраивайся, моей любви с лихвой хватит. Скоро начнем с тобой в лес ходить, набегаешься. Следов и запахов там много. Может подстрелим кого. А пока я тебя пристегну на цепь, чтобы у хозяйки под ногами не крутилась — как бы извиняясь объяснял он своей любимице. Достал из кармана сухарик и дал собаке. Она продолжала преданно смотреть в глаза. Пока хозяин не уйдет есть угощение не будет. Еду на общение никогда не променяет.
Ох, и морозно сегодня! - подумал Виктор. Застегнул пуховик, одел капюшон и поспешил на работу. Тайга скулила вслед ему. Смотрела пока он не скрылся из вида.
Подхватив зубами сухарик, собака забралась в будку. Хрустела им и скучала. Потом зарывшись в сено, свернулась клубочком и уснула. Так время быстрее пройдёт.
На работе у приятеля Виктора родился сын. Вечером с мужиками решили обмыть новорождённый. Счастливый отец накрыл поляну. Весело отмечали и за разговорами незаметно Виктор опьянел. Решил, что пора домой идти. По дороге его совсем сморило, ноги слушаться перестали, да как на горе споткнулся и упал, а встать не смог. Так и отключился, алкоголь обратил его в сон.
Тем временем во дворе Тайга не находила себе места. Хозяин давно должен вернуться с работы, а его всё нет. Она крутилась, лаяла, рвалась из ошейника и минут через десять после отчаянной борьбы, карабин отстегнулся. Собака быстро скрылась в темноте.
Виктор очнулся от того, что собака облизывала его лицо. Открыв глаза увидел свою любимицу. Она лаяла и тыкалась мордой в своего хозяина. Не сразу понял, где находится.
- Девочка моя, ты нашла меня! Пошли домой! - скомандовал лайке.
Место, где он упал в снег было примято и подтаяло. Тайга, пытаясь, согреть своего хозяина перекладываясь с места на место. Её усилия спасли Виктору жизнь.
Дома Виктор рассказал Вере историю своего спасения.
- А ты говоришь бесполезная. Тайга мужа твоего спасла — резюмировал он.
Собаку ради такого случая даже запустили в дом. Она лежала у порога и сквозь дремоту посматривала на говорящих.
- Ладно, иди корми свою спасительницу. Каши ей с мясом наварила. Беру свои слова обратно. Она настоящий друг!

Лариса Володина

Как-то я была в гостях у одного хорошего знакомого. Сидим на кухне, пьём чай. Я смотрю, а у него на столе стоят пакеты с соком. Ну такие… знаете, где чтобы сок открыть, надо крышечку открутить. Стоят себе и стоят. А потом приглядываюсь, а у них у всех уголочки отрезаны… ну как раньше отрезали. Я говорю: «Вань, ты чего, лёгких путей не ищешь?» А он грустно так: «Да это бабушка моя…» А потом с надрывом: «Понимаешь, Лен?» И я поняла.

Или вот как-то я возвращаюсь со школы, а меня бабушка встречает и сияет аж! Я сразу неладное заподозрила.

А она мне протягивает платье! Вот, говорит, купила тебе подарок. Страшное ситцевое платье в крупный полевой цветочек. Платье-халат, не иначе. Протягивает и сияет. Говорит: «Купила только что у женщины на улице. Тебе очень пойдёт!» Я смотрю на неё и нифига не сияю. Только комок в горле стоит. Она не понимает, понимаете? А я поняла…

А ещё она очень любила делать нам всем подарки на праздники, но у неё было очень мало своих денег. Поэтому каждый раз она дарила нам щипчики для ногтей. Такие, которые вместе с ногтем сразу первую фалангу откусывают. Тоже покупала их на улице и дарила. У меня миллион таких щипчиков. На миллион фаланг хватит. А сейчас бы она не смогла мне их подарить, потому что на улицах уже давно никто ничем не торгует. И её тоже давно уже нет… И я поняла, что вот уже 10-й новый год я встречаю без щипчиков под ёлкой. Только сейчас поняла…

А другая моя бабушка всегда вслух читала мне книги. Мне лет восемь, наверное, уже было… Но не просто читала. Если книга была смешная, то она хохотала до слёз. Прямо заливалась ими. А если что-то грустное читала, то обязательно плакала. Сильно плакала. А потом доставала платок и шумно сморкалась в него. Знаете, что она мне читала? «Хижину дяди Тома», например… Или «Кота Ваську» какого-нибудь… До слёз смеялась! Над детской книжкой. Старая женщина, которая прожила детство в оккупированной немцами деревне. Мне никогда в жизни не было так интересно. И я до сих пор нюхаю новые книги, прежде чем начать их читать. Они пахнут счастьем. Только сейчас поняла…

А мою прабабушку знаете, как моя мама в детстве называла? Правильно! Смотрела на неё и говорила: «У тебя лицо, как куричья жопка!» Прямо так и говорила. А потом с хохотом и визгом убегала. Не потому что прабабушка хотела её догнать, нет. Она хохотала вместе с ней, так как была немкой и из всего предложения понимала только «куричья». А ещё она всегда была очень занята. Ведь каждое утро она будила внуков ароматом свежей выпечки. Каждое утро! На её лице был миллион морщин, руки всегда были в муке, а её одеждой всегда был фартук. Ну и что, что лицо, как куричья жопка. Понимаете?

Моя мама тоже стала бабушкой. Я говорю: «Мама, давай я куплю тебе Гиппенрейтер и ты почитаешь, как надо правильно воспитывать детей». А она говорит: «Не надо. Хотите воспитывать, воспитывайте. А я буду просто любить Алису».

И я поняла...

– С гусь вода – с Юрочки худоба! С гусь вода – с Юрочки худоба!
Я зажмуриваю глаза. Не от страха, что в них попадёт вода – от того, что мне так хорошо, как только может быть хорошо на этом свете!
– Мам! Полей ещё на меня!
– Ну, давай.
Мать снимает с моих плеч только что наброшенное полотенце. Ставит меня на полОк, набирает из банного котла в ковшик кипяток и смешивает его с ледяной колодезной водой в тазике. Черпает её ладошкой, смачивает себе шею. Убедившись в нужной температуре воды, кладёт свою руку мне на голову и, поливая на неё из ковшика нежную, ласковую влагу, тихо шепчет:
– Как с гуся вода, так и с Юрочки уходи вся худоба… вся!
По моему телу разливается приятная истома – блаженство, счастье! Прищурившись от попавшей в глаза воды, смотрю в маленькое банное оконце на свою любимую яблоньку. Самая близкая к бане ветка почти совсем склонилась к окну и, покачиваясь, вот-вот стукнет по стеклу большим, румяным яблоком. Мне вдруг становится нестерпимо жалко его, это яблоко!
– Мам!
– Всё, сынуленька, всё. Водичка кончилась холодная. Сейчас пойду папе крикну, чтобы с колодца еще принёс…
– Мам! Нет! Скажи ему: пусть баню маленько подвинет…
– Как? Зачем? Да как же он подвинет-то её? Сыночка, ты плачешь-то что?
– Ему больно будет, мама!
– Да кому – же? Господи…
– Яблочку…
– Господи… Да что ж ты жалостливый-то такой у нас …
Мать заматывает меня в полотенце, выносит в предбанник и сажает на скамейку. Бормочу сквозь всхлипы:
– Яблонька злая… Она нарочно ветку склоняет… Ведь яблочко – её сыночек, как ей его не жалко?! Вот тебе же меня жалко!
– Яблочко растёт, тяжелеет. Чем оно тяжелее, тем ниже веточка склоняется.
– А яблонька? Его мама? Она ведь любит его и плачет, что никак помочь ему не может! Им надо помочь, мама!
– Ну и поможем. Папа вот привяжет веточку верёвочкой повыше, яблочко и не достанет до окошка.
Но моё маленькое сердечко уже разбередилось…
– Мам, ты мне дашь немного денюжек? Мне братику, Вове, помочь надо…
Мать, вытирая мои, выгоревшие от солнца вихры, смеется.
– Тебе ведь только ещё осенью, в октябре, четыре годика будет, а братик на пять лет старше, большой уж совсем, тебе помогать должен. А у вас всё наоборот. Папа шоколадки купит, братик свою слопает, а потом вы вместе твою едите. Я ему по попе, а ты плакать…
Мать поцеловала меня в мокрую макушку и смахнула со щеки слезу.
– Жалейка ты моя… господи…
– Мам, нам дедушка, Иван Фролович, вчера денюжек подарил. Ему маленьких денюжек, а мне большой рубль железный дал. А Вовка мне и говорит: давай меняться. Я тебе, говорит, вон сколько монеток дам, а ты мне – всего одну. Мам, я знаю, что рубль больше стоит, я знаю, что он обманывает меня, но мне жалко его, и… я отдал ему рубль… железный. А у него ничего не взял... Мам! Он так обрадовался! Ты мне дашь немного денежек, а я ему отдам. Он опять обрадуется! Мне так хорошо, когда мои любимые радуются… Ведь вы все – мои любимые!
Как же это было давно! Больше полвека прошло! И много лет не был я на своей любимой малой родине.
Говорят, что банька наша всё еще стоит, хоть и почернела, покосилась… и стекло в маленьком окошке треснуло. Но веточка больше не стучит в него – моя любимая яблонька, замёрзла, высохла и упала, как и весь наш, когда-то большой, густой и красивый, сад…

Интересно узнать, какая книга была бестселлером в год вашего рождения? Скорее читайте перечень ниже. Пишите в комментариях, знакомы ли вы с книжным хитом продаж вашего года рождения. К слову, я бестселлер своего года рождения не читала!
1950-е

Ты сам себе ключ от всех дверей. Даже когда кажется, что силы уже покинули. Тем более, когда кажется, что силы уже покинули
Даже если кажется, что вокруг тебя полным полно тех, кто выручит, спасет, поможет, перенесет на руках.

На самом деле ты всегда один на один с этой жизнью.

Даже если тебе говорят «я понимаю тебя» - это просто слова. Понимать - одно. Чувствовать - другое. Когда на ногу падает молоток, все, кто тебя любят, могут посочувствовать. Представить.

Но почувствовать твою боль - нет.

Что уже говорить про душу.


На самом деле ты - единственный человек, который может что-то изменить и сам себе помочь.

И дело даже не в том, что тебе никто ничего не должен. А значит, и надеяться и ждать - бессмысленно.

Дело в том, что как бы не любили тебя твои близкие, все равно без тебя самого, без твоего желания, действий, усилий, попыток - НИЧЕГО НЕ БУДЕТ.

Никто, даже самый самый любящий, не проживет за тебя эту жизнь.

Хотя, конечно, попытаться могут. Навязывая тебе свои вкусы, ценности и приоритеты. Вынуждая жить так, как хотят они, считая, что знают как будет лучше для тебя.

Но это совсем другая история.

Пока ты не поймешь, что на самом деле ты все равно один на один со всем миром, что все зависит от тебя, что ты - ключ от всех дверей, НИЧЕГО НЕ БУДЕТ.

Никто не пройдет этот путь за тебя. Никто не увидит мир твоими глазами. Никто не почувствует твоим сердцем. Никто не будет ходить за тебя, есть, спать, видеть сны, любить, ненавидеть, принимать решения и нести ответственность. Твою ответственность. Многие и свою-то не хотят…

Я очень хорошо знаю - как это, когда ты упираешься в стену и не видишь выхода. Особенно тяжело, если ты рассчитывал на чью-то помощь, а ее не оказалось в нужным момент. Не потому что тебя не любят или ты одинок. А просто потому что вот так сложились обстоятельства. Я помню это чувство тупика и безнадежности.

Но все равно ты рано или поздно сам себя вытаскиваешь за волосы, как Мюнхаузен.

Или не вытаскиваешь.

Но тогда все заканчивается.

GAME OVER.

Это тоже зависит от тебя.
Я помню это чувство. Когда хочется, чтобы кто-то сделал что-то за тебя. Потому что ты сам не справляешься. Ты вглядываешься в лица и понимаешь, что помощь не придет. Даже если они порвут себе все жилы.

Я не хочу сейчас говорить о тех случаях, когда ты окружил себя теми, кому на тебя плевать. И они не помогают просто потому что не хотят. Ты им просто не нужен. Так бывает часто, но к считаю не всегда.

Я говорю сейчас только о тех случаях, когда вокруг тебя много любящих людей.

Все равно, все что есть у тебя (и будет до конца жизни) - это ты сам. И если ты и можешь рассчитывать на кого-то каждую минуту - то это только ты сам.

Если ты и можешь ругать кого-то за лень или ошибку, то это - ты сам.

Если ты и можешь ждать от кого-то помощи, то это в первую (и часто последнюю) очередь - это ты сам.


Поэтому отнесись к себе бережнее.

Не предавай себя.

Будь к себе внимательнее.

Иногда будь строже.

Иногда снисходительнее.

Люби. Доверяй. Помогай.

Но помни.

Если у тебя кто-то и есть навсегда, то это только ТЫ САМ.

Мужики! Кто ещё не рожал, обязательно попробуйте. Незабываемые ощущения!.. Как прыжок с парашютом, только - «без».
Я проделывал это четырежды, и не приедается. Каждый раз новое удивление и свежий обморок.
Сколько не готовься, какие курсы не посещай, а при слове «началось» у тебя внезапно обнаруживается матка, и ты начинаешь рожать.
Жена стоит перед тобой - вымытая и надушенная, а ты перед ней – бледный, задыхающийся - оседаешь.

«Дыши! – говорит тебе жена. - Дыши!»
И ты делаешь, как учили: вдыхаешь носом, животом, диафрагмой, а кислорода – всё нет. Спазм в кишках – есть, муть в глазах – тоже, а грудь твоя ходит вхолостую.
«Очнись! – хлещет тебя по щекам супруга. – Это я тут рожаю!»
Но ты уже перехватил пальму первенства, и возвращать её не намерен.
«Рожаешь?!» – мотаешь ты башкой в недоумении, ибо всё, к чему тебя готовили, всё, о чём с тобой тысячу раз говорили, стёрто тобой начисто, и ты насмерть оглушён неимоверным для тебя известием.
«Как рожаешь?!! Почему?!»
«Да потому что у меня схва-а-атки!» - стонет жена, и для убедительности одну из них демонстрирует, хватая тебя за руку и искажая лицо гримасой боли...
Твоё лицо искажая! Поскольку, под её хваткой, твой пальца хрустят и крошатся, как картофельные чипсы.
«А-а-а!» - извиваешься ты. И когда схватка с хваткой ослабевают, принимаешься голосить: «Скорее! Поехали!».
И метаться: «Где ключи?!.. Где сумка?!.. Где документы?!»
«Спокойно, - буднично говорит тебе жена, подавая ключи, сумку и документы. – Спокойно!».
А ты вопишь: «Это ты - спокойно!! Не смей паниковать!!!»
И паникуешь.
Летишь к машине, роняя по пути ключи, сумку и документы. Останавливаешься, чтобы всё это подобрать. Снова летишь, зашвыриваешь всё в багажник, захлопываешь, и под стон жены: «Там же ключи!», опять извиваешься, потому что её настигла очередная схватка, и твои пальцы вновь хрустят и крошатся.

Потом, прильнув к стеклу, какое-то время в него скребёшься. Затем, с безумным взором, начинаешь метаться по двору в поиске камня, не слушая, что кричит тебе жена, и найдя, заносишь каменюгу над стеклом...
«У меня вторые! Вот, возьми мои!» - вырывает у тебя жена каменюгу за секунду до удара, и тычет в твою рожу ключами, которые ты берёшь, и вы, наконец, едете...
Но отчего-то задом. Круша мусорные бачки и забор соседа.
«Клянусь, я включил переднюю!» - орёшь ты, а жена, закусив губу и впившись в подлокотник, шипит тебе Гагаринское: «Пое-е-ехали!». И ты трогаешься!..

«На дорогу смотри!.. На дорогу!» - сквозь стоны умоляет тебя супруга, а ты смотришь на неё, проскакивая какие-то светофоры, пересекая линии, минуя перекрёстки. И когда вы доезжаете до больницы, у тебя отходят воды!..

«ВОды! – орёшь ты. - ВОды!», и с мокрыми штанами несёшься в приёмный покой, за каталкой, где тебя подхватывают чьи-то руки, усаживают, и подают тебе, отбивающемуся, воды.
«Не водЫ, а вОды!» – тычешь ты пальцем в сторону входа, но тебя уже везут, потому что с таким лицом и с такими штанами, говорить с тобой не о чем.

Когда же ситуация, в конце концов, проясняется, и ты, сорвав в лица кислородную маску, вбегаешь в родильное отделение, над женой уже вовсю мерцают огоньки, гудят мониторы, и копошащийся в ней врач, объявляет тебе из-под зелёной маски: «Шесть пальцев!».

«Шесть пальцев?!! – ахаешь ты, потому что представить шестипалого ребёнка не можешь. - Как шесть пальцев?!! Почему шесть пальцев?!!».
И тебя усаживают возле жены, и она хватает тебя за руку, и ты мгновенно забываешь про шесть, и начинаешь думать о своих пяти. Точнее уже о четырёх... нет, о трёх... о дву-у-ух! - потому что схватка бесконечно длиииинннннааяяяяяя!!!
И жена голосом ожившего демона чревовещает в твоё ухо на латыни: «Эпи-ду-ра-а-а-а-а-аль!».
И тебе делают «эпидураль».

Ну, то есть, как делают - одного взгляда на иглу тебе достаточно, чтобы она насквозь пронзила весь твой спинной мозг, дотянулась до мозжечка, выключила в нём свет, и ты нашёл себя лежащим на кушетке с нашатырём и расквашенным носом.
«Восемь!.. Девять!» – звучит над тобой отсчёт рефери, и на счёт «Десять!» - ты выходишь из нокаута.
Встаёшь, принимаешь стойку, прикрывая лицо руками, и слышишь: «Полное раскрытие! Тужьтесь!».
И начинаешь ту-у-у-жи-ться-я-я!..

У тебя вдруг обнаруживаются очень подвижные кости малого таза. И они расступа-а-а-ются!..
Ты прям чувствуешь, как в тебе происходит эта удивительная рокировка, когда всё, что снаружи, неожиданно втягивается внутрь, а всё, что внутри, неудержимо ползёт наружу.
«Дави-и-и! – орёт тебе акушерка. – Дав-и-и!»
И ты бы рад не давить, но не можешь. Оно идёт само, поскольку ты уже в фазе потуг.
«А-а-а-а!» - вопит тебе в лицо жена.
«А-а-а-а!» – вторишь ей ты.
И врач объявляет вам «головку».
«Вот, и головка!» – говорит он, приглашая тебя заглянуть. И ты заглядываешь...

А там не головка. Там волосатый мяч, черте знает каким образом попавший в... Ты даже не знаешь, как теперь это называть, потому что ЭТОТ предмет видишь впервые, и от увиденного у тебя не только внутренности, но и глаза вылазят, к чёртовой матери!
«Что это-о-о?!!!» – тянешь ты ватку с нашатырём к расквашенному носу, и жена, в ужасе, притягивает тебя за грудки к себе.
«Что там?! Что там такое?!!» – хрипит она, и вдруг начинает выталкивать из себя плод.
То есть - вы оба начинаете его выталкивать, только жена это проделывает в развёрнутом виде, а ты в согбенном, притянутый рукой жены к её груди, и едва касаясь носками пола.
«Ы-ы-ы-ы!» – давится жена.
«И-и-и-и!» – удавливаешься ты, поскольку твоя футболка, намотанная на белый роженицкий кулак, пережимает тебе трахею. И через пару таких «И-и-и-и!» у тебя наступает асфиксия.
«Тихо, мамаша, не давите!» – слышишь ты голос врача, но уже туманно и расплывчато, клюя мокрым лицом во влажную грудь...

А очухиваешься ты от похлопываний.
«Ну, папаша, поздравляем! – хлопают тебя по плечу. – Вот, принимайте!».
И суют в руки что-то полузамотанное, орущее и дёргающееся.
И жена тебя уже не душит, а, наоборот, улыбается. И все вокруг улыбаются, и только ты, бессильно перевалив это орущее жене на грудь, начинаешь сосредоточенно считать. А потом вопишь: - «Пять! У него пять пальцев!».
«У неё!» – говорят тебе.
И ты орёшь: - «Да! Пять пальцев!», и трёшь слезящиеся глаза ваткой.
И как отходит послед ты уже не видишь...
Ты, вообще, уже ничего не видишь, потому что ватка та была с нашатырё-ё-ём!!!

~☀ Полный парад планет 4 июля 2020 года: Насколько опасен и стоит ли ждать апокалипсиса?

Мини-парад с близким схождением трех планет случается несколько раз в год, малый парад, когда близко сходятся четыре планеты, случается один раз в год. Большой парад с пятью-шестью планетами случается один раз в 20 лет, а полный парад планет встречается довольно редко — не чаще раза в 170 лет.

В начале января мы с вами уже пережили малый «строй» планет. По мнению астрологов, именно его мы должны «благодарить» за коронавирусную пандемию, которая с невероятной скоростью распространяется по миру и никак не хочет отступать.

Сегодня, 4 июля 2020 года всех жителей планеты Земля ждет важное астрономическое событие — полный парад планет. Во Всемирной паутине муссируется информация о том, что данное космическое действо принесет каждому из нас много перемен, и важных, а возможно, и трагических событий.

Сегодня Меркурий, Венера, Земля, Марс, Юпитер, Сатурн, Уран, Нептун и Плутон выстроятся в ряд. В некоторых кругах смело заявляют, что подобного мероприятия еще не было за всю историю человечества.

Ангелы хранители совсем не белые.... они седые.
У большинства они были самые добрые, самые любимые и во всем самые, самые.








работы художницы Нино Чакветадзе