СССР. ПС, отношение к национал социалистам

«Мы отстали от передовых стран на 50 - 100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в 10 лет. Либо мы сделаем это, либо
нас сомнут» - такое заявление сделал Иосиф Сталин в феврале 1931 года на совещании хозяйственников.

Дешевой рабочей силы в стране хватало. А вот грамотных инженеров было недостаточно. Значит, знание, умение и, самое
главное, технологии надо было у развитых империалистов.


О ПРИВЛЕЧЕНИИ ИНОСТРАННЫХ СПЕЦИАЛИСТОВ И СОТРУДНИЧЕСТВЕ С ГЕРМАНИЕЙ И США.

Сталину крупно повезло. Западные страны находились в тяжелом положении. Поэтому они готовы были согласиться на любую работу.
Иосиф Виссарионович это моментально понял. В итоге советскую индустриализацию можно условно разделить на два периода.
В 1920-х годах «красный колосс» использовал послевоенную слабость Германии.
А в 1930-х - Великую депрессию в США.



«Немцы являются для нас единственной отдушиной, через которую мы можем изучать достижения в военном деле
за границей», - писал в то время Сталину Иероним Уборевич, начальник вооружений Рабоче-Крестьянской Красной Армии (РККА).

В 1927—1928 годах 13 месяцев находился в командировке в Германии, в ходе которой прошёл обучение на третьем курсе военной академии, а также участвовал в полевых поездках и маневрах рейхсвера. Изучая в Германии основные вопросы подготовки армии мирного времени, Уборевич пришёл к выводу о необходимости перейти на более совершенные способы боевой подготовки армии с использованием немецких технических достижений.
20 мая 1937 года Уборевич был назначен командующим войсками Среднеазиатского военного округа, 29 мая его арестовали по дороге в Москву.
5 июня Сталин объединил восьмерых военачальников в одно групповое дело.
7 июня Сталин утвердил текст обвинительного заключения по делу о «военно-фашистском заговоре».
10 июня для рассмотрения дела было образовано Специальное судебное присутствие Верховного суда СССР.
Его председатель Ульрих говорил секретарю суда Зарянову, что имеются указания Сталина о применении ко всем
подсудимым высшей меры наказания — расстрела.
11 июня дело было рассмотрено в порядке, установленном законом от 1 декабря 1934 года, то есть в закрытом судебном заседании
без присутствия защитников и без права обжалования приговора. В протоколе суда не приводятся какие-либо факты,
подтверждающие предъявленные обвинения в шпионаже, заговоре и подготовке террористических актов.
Как вредительство со стороны Тухачевского, Уборевича и Якира расценивались их выступления за ускоренное формирование
механизированных соединений за счёт кавалерии. Ещё до окончания суда Сталин направил в национальные ЦК
и обкомы партии телеграмму, предлагая организовать митинги с требованием высшей меры. В тот же день в 23.35 к смертной казни
были приговорены Маршал Советского Союза М. Н. Тухачевский, командармы 1-го ранга И. П. Уборевич, И. Э. Якир,
командарм 2-го ранга А. И. Корк, и др. Тела были сожжены в крематории Донского монастыря.

Определением Военной коллегии Верховного суда от 31 января 1957 года все они были реабилитированы.

Схема была проста. Немцы строили заводы у нас и размещали на них свои заказы. Часть самолетов и пушек оставляли
в России, а часть увозили к себе. После прихода к власти в Германии Гитлера сотрудничество с Россией было ­приостановлено,
но заводы остались.

Следующий этап индустриализации можно назвать американским. В 1929 году, когда Великая депрессия в США стала реальностью, без работы остался именитый архитектор Альберт Кан. Он был известен тем, что построил завод Форда в Детройте. А в 1930-х составил план промышленной модернизации в России.

За несколько лет в СССР ударными темпами построили более 500 заводов. По некоторым оценкам, это обошлось Союзу в $2 млрд. (по нынешнему курсу это почти $250 млрд.). Нанятые американские инженеры особенно не заморачивались. Они перенесли готовые проекты заводов из США и привезли свое оборудование. К примеру, московский завод АЗЛК был сделан по образцу сборочных производств Форда.

Естественно, тот факт, что заводы и фабрики нам строят иностранцы, никто не афишировал. Филиал компании Альберта Кана в Москве
носил советское название - «Госпроектстрой». В нем трудились 25 американских и 2,5 тысячи советских инженеров, которые изучали
западную науку проектирования и строительства крупных промышленных объектов. Филиал немецкой компании Demag в Москве тоже
был зашифрован и носил название Центрального бюро тяжелого машиностроения.
У Союза начала заканчиваться валюта, основным источником которой был экспорт зерна. И Сталин решил:
мавр сделал свое дело - мавр может уходить. Советские чиновники под различными (часто надуманными) предлогами разрывали
контракты с иностранными фирмами. Русские очень быстро перенимали у американцев и немцев, как нужно строить промышленные
объекты. К примеру, первую домну Магнитки выкладывали 2,5 месяца полностью под присмотром американских рабочих, а на четвертую
ушло меньше трех недель. И помощь западных ­спецов уже не пригодилась.



Чтобы навсегда оставить индустриализацию в глазах народа как «беспримерный подвиг освобожденного пролетариата,
руководимого партией большевиков и гениальным Сталиным», сотни высококлассных инженеров, кто так или иначе был
связан с закупками импортного оборудования, в конце 30-х годов оказались «врагами народа» и «вредителями».


СТАЛИН И ФАШИЗМ.

В партийном движении для Сталина и для более образованных членов ЦК, конфронтация с социал-демократическими
партиями II Интернационала была естественной. По этому социал националисты не могли стать врагами на первых порах.
Любой ее противник становился возможным союзником (по рецепту «враг моего врага — мой друг»), что было использовано на практике
КПГ( комм. партии Германии) в 1929 году.
25 ноября 1936 года Сталин говорил: «Мутная волна фашизма оплевывает социалистическое движение рабочего класса и смешивает
с грязью демократические устремления лучших людей цивилизованного мира» . Он призывал к «борьбе против фашистского варварства». Более того, Гитлер был нужен и полезен Сталину для конструирования «образа врага», который только и ждал случая напасть на СССР, в частности и тогда, когда военной опасности для советской страны не существовало.

О том, что для Сталина Гитлер был удобнейшим средством создания «образа врага», свидетельствует один архивный документ более
позднего времени. В 1937 году Лев Троцкий прислал из эмиграции на имя ЦИК телеграмму с предложением принять участие в «повороте в сторону советской демократии, начиная с открытия последних судебных процессов». Телеграмму, конечно, передали Сталину. Он наложил на ней размашистую резолюцию: «Шпионская рожа! Наглый шпион Гитлера».
Сталин ошибался вместе с Литвиновым и тогдашним послом в Берлине Крестинским (своими будущими жертвами), полагая возможным «укрощение» Гитлера, в чем, впрочем, он был далеко не одинок. Такую же ошибку совершали Чемберлен в Лондоне и Даладье в Париже, готовя курс мюнхенского «умиротворения». В 1935 году Гитлер, узнав от Геринга о советских «авансах», дал отрицательный ответ,
понимая, что о нем будет известно лично Сталину (о Канделаки немецкая разведка ошибочно докладывала, будто он является школьным товарищем Сталина). Но Канделаки сам намекал своему партнеру Герберту Герингу (племяннику генерала), что свои предложения
вносит по согласованию со Сталиным…

В том, что примерно в 1934 году Сталин надеялся «укротить» Гитлера и избежать перехода Германии в лагерь открытых врагов Москвы,
нельзя видеть преступления. Преступным и роковым зато было то, что Сталин в стане своих врагов-империалистов не смог увидеть
главного, самого опасного врага. Если прочитать его основополагающую речь на XVII съезде ВКП(б) в январе 1934 года, то там
достаточно атак на Англию и Францию как представляющих главную опасность для СССР, а фашистские государства упомянуты
весьма мягко и даже извинительно: он говорил, что приход нацистов к власти не повод для ухудшения отношений с Германией.

Есть рассказ Микояна, как Сталин, услышав о расправе Гитлера с бывшими членами NSDAP,
воскликнул "Вот смотрите,как надо расправляться с оппозицией!" Это говорилось на заседании Политбюро.

При всем этом, Сталин знал во 2 половине 30х, что СССР окажется золушкой в надвигающейся войне.
Союзы с буржуазной Англией и Францией ему претили психологически и переговоры тянулись продолжительное
время. Это привело к рассмотрению предложений Гитлера, потом корректировалось и закончились подписанием
пакта о ненападении СССР и Германии.
Риббентроп поднялся по знаменитой лестнице Большого Кремлевского дворца и приветствовал Сталина вытянутой рукой.
Окружение Сталина замерло: какая провокация! Но Сталин неожиданно ответил… книксеном. Взявшись пальцами за края своего
френча, он картинно присел перед гостем. Собравшиеся разразились громовым хохотом.

У Сталина были свои резоны на союз с Германией и получение территорий, отсрочка начала военных действий.
Он не был провидцем.



Молотов тет-а-тет сказал своему немецкому коллеге, во время визита в Германию, об интересе СССР относительно Венгрии, Югославии, Румынии и части Польши.
Но главным требованием СССР был полный контроль над Финляндией и над Проливами, включая весь Стамбул. Также Молотов передал Риббентропу ещё одно условие Сталина – это советские военные базы в Дании и Болгарии. Германия же была готова расплатиться за
союз с СССР только Персией и Индией, которые Советам предстояло завоевать самим (хотя Гитлер был уверен, что Англия
не сможет оказать военное сопротивление в этом регионе).



Эти требования Сталина укрепили Гитлера в мысли о том, что никакой союз с Москвой невозможен. Если дать Сталину войти в
Финляндию, Данию и Болгарию, то он на этом не остановится, и потребует ещё куски Центральной и Южной Европы. Однако
из тактических соображений Гитлер рассуждал на встрече с Молотовым о возможности присоединения СССР к трёхстороннему
договору и созданию таким образом «континентального блока», нацеленного на борьбу с Англией, которую оба ненавидели.
15 ноября 1940 года Гитлер в течение продолжительного времени рассуждал вслух относительно визита Молотова, что и
зафиксировал его военный адъютант Энгель. Гитлео полагал, что Россия во время визита Молотова в Берлин
«выпустила кота из мешка», то есть открыла свои планы относительно будущего Европы.

Согласно агентурным донесениям из Москвы, Сталин, в случае неудачных переговоров с Берлином, был готов начать войну
против Германии летом 1942 года. И через четыре недели Гитлер подписал «Директиву №21», получившую название
«план Барабаросса». В этой директиве, в частности, говорилось, что вермахт должен быть готовым к тому, чтобы ещё до
прекращения войны с Англией через четыре месяца выйти на территории СССР на линию Волга-Архангельск.

В целом, генералитет вермахта считал, что Германия в одиночку не сможет разгромить СССР. На Дальнем Востоке необходимо
подключать Японию, а кроме того – на юге Турцию и появляется слабое место – открытая для вторжения англичан
и американцев Северная Африка.
Про Балканы и Северную Африку понимал и Гитлер, а главное – Сталин и Англия. 27 марта 1941 года в результате военного
путча к власти в Югославии пришёл начальник Генштаба Душан Симович. Новое правительство сразу установило контакт
с Лондоном и Москвой. Гитлер принимает решение опередить Англию и СССР, и напасть на Югославию 6 апреля,
а уже 13 апреля его войсказаняли Белград
Одновременно Гитлеру пришлось спасать итальянскую армию в Греции и Северной Африке, где она терпела поражения
от англичан. В итоге «план Барбаросса» сместился уже более чем на месяц.

«План Барбаросса» начался с невыгодных для Германии условий, что во многом предопределило её поражение.
Был бы для фюрера спасением раздел Центральной Европы на двоих, как предлагал осенью 1940-го Сталин,
– тоже большой вопрос.