Тень литературы XX века. Лидия Гинзбург

В советские годы Лидия Гинзбург (1902–1990) не печаталась и преподавала
литературу и русский язык в школе для взрослых
Фотография конца 1930-х годов

«Только писатель не имеет возможности отдыхать: он должен безостановочно переживать жизнь»

Сегодня я чёрный человек с окровавленным глазом, и взглядом бешеного пса. Вот что бывает, если в глазу потеряется линза… и если потом ещё как-то неудачно пытаться её там искать… Теперь это данность как минимум на неделю. По мне так это даже привносит в образ некий потусторонний шарм, однако не все так считают. Это был незапланированный пролог.

Недели три назад у меня появилась удивительная книга и я ни могу о ней не рассказать.
Такая, что едва начав читать, я уже потянулась за ручкой и стала подчеркивать фразу за фразой.
Хотелось как-то получше осознать это.
Беспощадная и правдивая точность формулировок. Это всё так. И тогда, и даже 100 лет назад всё было также, и все это видели, понимали и… ручка упала. Я стала загибать листы и так обнаружила загнутые уголки у половины книги.
Конечно, это всё произошло не за один день.
О некоторых выводах мне хотелось размышлять подольше, чтобы принять эту правду как горькую микстуру, и хоть на пару дней исцелиться.
Иногда просто перед сном открываешь любую страницу… и там что-то типа «это конец юности… жизнь перестала быть приготовлением к жизни» или ну вот прямо сейчас: «чтобы упорядочить отношения, нужна воля, для того, чтобы рвать, не нужно ничего, кроме оскорблённого самолюбия». Ох как это в точку: «когда человека мучит самолюбие и любовь, он назначает интервалы… и ослабевает всегда накануне срока». От некоторого сказанного просто катарсис (даже хотя бы стилистический).

Написано превосходно. Язык, стиль… мне кажется, я так давно не читала таких интересных мыслей… для такого неискушенного человека как я. Глубина для нашего времени — запредельная.
Кстати, это именно глубина мысли, а не её полет, к примеру, а между этими эпитетами существенная разница.
Именно вот это стремление вникнуть в суть вещей, а не просто регистрировать происходящие события (хотя и одно это было бы значительным).
Как бы хотелось встретиться с человеком подобного уровня...

Этот человек — Лидия Гинзбург, а книга — «Записки блокадного человека». Про блокаду там всего пятая часть, написанная по мне так слишком интеллигентно и беспристрастно, никаких ужасов, там описаны даже работающие столовые, конфеты — это в первое время… но и обстрелы конечно. Я ещё до конца не дочитала, но как-то… не совпадает с рассказами очевидцев. Самые интересные записи — довоенные (20-е годы) и послевоенные (50-70-е). А мне интересна же в принципе любая мемуаристика, во всяком случае я всегда посмотрю что там описывается. И это показалось очень даже достойным.

Лидия Гинзбург, такой серый кардинал истории литературы, человек, охвативший эпоху, но при этом совершенно неизвестный широкому читателю, имевшая возможность общаться с великими и не очень, она была как огромная тень литературы 20 века, но ведь могла заслонить своим талантом и масштабом личности многих ею встреченных и описанных. «Живая история литературы, история литературы с картинками».

Странно, что я о ней никогда не слышала. О ней вообще мало что известно. Всё, что она хотела поведать о себе — в воспоминаниях, многочисленных дневниках и научных работах.

И по мне это — даже не литературоведение или история литературы (это мне не особо интересно). Это самая настоящая литература. Такой тонкий стиль, где всё имеет значение, длина предложения, порядок слов, ритм; часто лишь он выдаёт настоящее отношение автора… Одно случайное слово и абзац или предложение меняют смысл. Некоторые места показались мне просто ювелирным троллингом)
Умнейшая дама...

Иногда, мне кажется, бывают у неё и рассуждения ради рассуждений, слова ради метких фраз, чтобы развить какую-то мысль ради интересного сравнения или разоблачения чего или кого-либо. Записи хаотичные… один абзац может содержать одну мысль, другой — совершенно независимую, а через пару абзацев рассказано о человеке. И мне нравится эта сбивчивость. Я этих условий тоже невольно придерживаюсь)

«После тридцати лет начинаешь понимать, что от иных вещей уйти нельзя, а уход от других безнадёжно суживает сознание». Так вот я не нашла никаких сведений о её семье, такое ощущение, что она вся жила в построении этого своего стиля, полностью в мире идей и умозаключений.
Я здесь не уверена, слишком мало сведений… рассуждения о жизни и любви как эрзац «проживания» всего этого.
Она слишком умна для счастливой женщины, запредельно рассудительна. Так не бывает)

Скорее всего одинока в личном, странно, конечно, при таком круге общения, и её же слова: «единственный ресурс заполнения и осмысления жизни — работа. Работа должна быть поднята если не до пафоса, то хоть до профессии, иначе она задавит бездушностью».

Её современники Ахматова, Маяковский, Заболоцкий, Пастернак, Мандельштам, Блок...
Они выступают фоном её мыслей, такой огромной декорацией. Она цепляет к ним как крючки свои выводы и наблюдения, чтобы применять свои точные и едкие метафоры. И вот декорация становится совсем другой.

Например, «прозаический слог Блока страшен как лицо, не улыбающееся ни при каких обстоятельствах».

Ахматова «держит себя как экс-королева на буржуазном курорте» и «явно берёт на себя ответственность за эпоху». Она «обладает системой жестов. То есть её жесты, поза, мимические движения не случайны и, как всё конструктивное, доходят до зрителя».

И ты иногда понимаешь, что человек часто бывает упомянут только ради какого-то факта о нём и блестящего рассуждения по этому поводу.
Никакого преклонения; самовыражение и исторические хроники одновременно. Она никогда не ставит их как авторитетов, но как равных, описывая случавшихся в её жизни людей беспристрастно, подмечая какие-то тонкие не всегда положительные черты, тут же углубляясь в собственные мысли...

В старых записях обнаружила, что хореографию она считала убедительнее драмы — «искусство точное и однородное по своему материалу». Здесь бы я могла не согласиться. Хореография в чистом виде интересна очень узкому кругу людей. Даже если в танце нет сюжетной линии, то там всегда присутствует музыка, костюмы, свет… Искусство в чистом виде — это только литература. Она независима более других.

Некоторые фразы кажутся простыми, но в контексте они обретают совершенно более глубокий, неочевидный смысл. Рассуждения обо всём от этики и эстетики до эротики. Я привожу только несколько цитат, которые обнаружила отмеченными. Они вырваны из контекста, что не всегда им на пользу. Цитировать можно 30% этой книги.

http://www.livejournal.com