-1991 г. Все дело в цене на билет
Произошло это в начале 90-х годов, когда умирающий совок, в страхе перед всемирным признанием оккупации Афганистана, все-таки вывел свои войска, но, чтобы не скучать, развязал новую, теперь уже чеченскую, войну. За десять лет афганскую школу прошли многие и, при случае, пользовались своими навыками. Некоторые, как говорится, налево и направо, а иные так, что называется «по особому случаю».
Вот такой, «особый» случай мне и довелось как-то наблюдать.
Ехал я в каком-то троллейбусе, неподалеку от Казанского вокзала. Номер его я, за давностью лет, позабыл, да и точно не помню, где он ходил, хотя, если посмотреть на карту, наверное он до сих пор там нарисован — в этой стране изменения, особенно в троллейбусах. происходят весьма редко. Могут подвинуть вправо-влево, на чуть-чуть укоротить или удлинить маршрут и все. Провода, подстанции не дают размахнуться.
Ну вот, троллейбус этот был совершенно пуст — от силы человек пять. Да и двигался он какими-то закоулками среди пакгаузов, складских строений, по тогдашним пустынным улицам, открывая двери на остановках чисто символически, поскольку никого там не было. Я стоял около громадного окна на задней площадке, а неподалеку от меня, на повернутом против хода движения сидении, расположился какой-то парень. Парень — не парень, мужчина — не мужчина. Невысокий, худощавый, одетый как-то невзрачно. Именно невзрачно — не по-стариковски, не по молодежному, а нейтрально. Единственное, что бросилось мне в глаза — портфель! В руках он держал довольно щегольской портфельчик «дипломат», который был в моде лет пятнадцать назад перед описываемыми событиями, когда мы учились в институте. К этому времени он уже вышел из моды и, то что называется — исчез с экранов. Я назвал этот портфель щегольским не потому, что он был какой-то особый или роскошный, а потому, что, в отличие от своего владельца, он был блестящий. Тусклое московское солнце, еле-еле пробивавшееся через плотные молочные облака и давно немытые стекла троллейбуса, играло на его глянцевых боках. В руках этого человека он смотрелся как-то чуждо.
Я обратил внимание на странного субъекта и тут же начисто забыл о нем. Рассматривать его, задумываться о нем мне почему-то не хотелось. Так бы и прошел он через мою жизнь незамеченным, если бы...
Если бы на очередной пустынной остановке в салон не ввалились три парня. Они были молоды, некрасивы, с глупыми лицами и грубыми чертами, зато здоровы, как быки. Таких в начале 90-х годов называли «бандитами», хотя большинство из них такого высокого звания не заслуживали, поскольку являлись обыкновенными хулиганами. Весь их вид выказывал в них спортсменов, которых СССР оставил без средств к существованию. У меня у самого сосед по подъезду занимался регби и почти тридцать лет прожил на полном социальном обеспечении, ни о чем не думая, ни о чем не заботясь, а лишь пиная крепкими ногами яйцевидный мяч. Но, закончились 80-е годы и настало время платить по счетам. Регбисты такого уровня и такого возраста стали не нужны и его «отставили» из спорта. В тридцать лет он оказался, как малый ребенок, не способным ни к чему. Профессии нет, навыков нет, ума — тоже нет, хитрости, оборотистости, а, главное, и желания-то ни к чему никакого не было. Спортсмен одним словом! Отец пристроил его на почту грузчиком. Такой переход из «знаменитости» в чернорабочие не прошел даром — он, как положено среди русских, запил с горя и быстренько подобрался, правда, пропустив сначала «туда» своего отца. Поперек батьки в пекло не полез.
Три мордоворота, ввалившись в троллейбус, завопили «ваши билеты» и начали их проверять. Я, принципиально, никогда, со школьных лет, за проезд не платил, но возил с собой помятые билетики, которые подбирал на улице, с бог знает какими номерами, четко осмыслив идею, что те, кто их проверяет, вряд ли умеют читать. Не тот коленкор!
Так и в этом случае — внимательно посмотрев на, вынутый мною из кармана, мятый кусок бумаги, верзила, надорвал его и возвратил мне. Я повернулся к нему вполоборота и заметил, что двое остальных сгрудились около сидения владельца глянцевого чемоданчика. Оттуда раздавались звуки, типа, «ребята, да отстаньте», «плати штраф», «не до вас мне», «тогда в отделение»… Было ясно, что у невзрачного субъекта билета не обнаружилось. И, видимо, не было денег, чтобы заплатить штраф. До следующей остановки, продолжалась словесная перепалка, но, как только двери открылись, один громила, схватив за шиворот коротышку, с криком «в отделение пошел, сука», потащил его к дверям. А чтобы тот двигался побыстрее, второй вмазал ему под зад коленом, да так, что дипломат в его руках заболтался-завертелся. Третий рук не распускал, но, выходя, сквозь зубы, злобно цедил: «штраф не заплатил — пиздюлей получил».
Они вытащили его на такую же, как и все предыдущие, пустынную остановку и сгрудились кучей. Я решил, что они собираются отметелить его ногами, но не тут то было. Я даже и не понял, что произошло, просто двое верзил сразу повалились в разные стороны на асфальт и больше не шевелились. А третий, который шел сзади и бормотал о грядущей расплате, еще стоял, но через мгновение и он рухнул как-то набок и принялся кататься по земле, обхвативши руками голову. Его, не то вой, не то крик, был отчетливо слышен в троллейбусе. А невзрачный-невысокий взял свой дипломат, который оказывается стоял на тротуаре (чего я поначалу не заметил) и, не оглядываясь, отправился восвояси. Из окна удаляющегося троллейбуса я несколько секунд видел его силуэт, пока он не исчез за какими-то зданиями из красного кирпича.