Марин Ангел Лазаров. Финский православный фотограф пишет детские сказки.

Поэт, сказочник, философ, журналист, фотограф, отец семерых детей… ряд этот можно продолжать еще и еще. С Марином Ангелом Лазаровым, финном болгарского происхождения, я познакомился почти случайно — в московском клубе детских писателей «Черная курица». И с первых же минут понял — о таких людях надо писать!

С юга на север

«Мне люди рассказывают свою жизнь, делятся своими мирами — а я из этих миров собираю свой», — с улыбкой говорит Марин Ангел. Имя для гражданина Финляндии необычное, но Марин только наполовину финн, по матери. По отцу он болгарин, в Болгарии родился и жил до 28 лет, пока в 1989 году не оказался в Финляндии. Оказался как политический эмигрант. Писал стихи «против коммунистов» (а до того у него в Болгарии вышло четыре поэтических книги), в 1986 году был арестован и два года отсидел в болгарской тюрьме.

«В Финляндии я появился с десятью долларами в кармане — и был поражен, как хорошо меня приняли. Государство бесплатно предоставило мне двухкомнатную квартиру, в течение двух лет мне выплачивали большое пособие, 10 тысяч финских марок, это примерно полторы тысячи евро».

В Хельсинки он закончил университет по специальности «журналистика и философия», начал работать как журналист. Но как же знание языка? А язык он изучил за два года (кстати, финский — один из самых сложных европейских языков). Изучил практически с нуля. «Мама моя оставила меня, когда мне было три с половиной года, — поясняет Марин, — и я не помню, учила ли она меня говорить по-фински. Если я и говорил, то потом напрочь забыл». Но к языкам, по его словам, у него дар Божий. Это заметно — по-русски он говорит очень неплохо, хотя и чувствуется, что наш язык для него неродной.

Крест, которому пятьсот лет

В Финляндии Марин, православный христианин, стал членом православной общины в Хельсинки. Но к вере пришел еще в детстве, на родине. «По папиной линии, — поясняет он, — у нас в роду за последние пятьсот лет было шестеро священников, и пятерым из них турки отрубили голову за отказ отречься от Православия». Марин показывает мне нательный крест, который из поколения в поколение — почти пятьсот лет! — передавался в его роду от отца старшему сыну.

Вообще, по словам Марина, в Болгарии никогда не было такой борьбы с религией, как в СССР. На то, что человек — пускай даже член партии — ходит в церковь, власти смотрели совершенно спокойно. Даже Тодор Живков, генеральный секретарь Болгарской компартии, регулярно ходил в храм. Не было атеистической пропаганды в учебных заведениях, с 1975 года не стало милицейских патрулей, препятствующих детям и молодежи на Пасху приходить в храм. Запрещалось лишь публично исповедовать свою веру. «Православным ты мог быть только дома и только с друзьями», — поясняет Марин. Вообще, такое либеральное отношение к Православию он объясняет тем, что в глазах всего болгарского народа Православная Церковь отождествлялась с национальной идентичностью — национальной идентичностью народа, 550 лет пребывавшего под турецким владычеством. Болгарские коммунисты, на словах исповедуя марксизм, на деле не решались бороться с возрождающимся национальным самосознанием.

«У меня было около двухсот верующих друзей в Болгарии, — говорит Марин, — и примерно у 80-90 процентов из них дома было Священное Писание. Выходила и церковная пресса (два журнала и одна газета), просто ее нельзя было купить в светских магазинах — она распространялась только в храмах и стоила довольно дорого». Сейчас, по его словам, в Болгарии выходит 18 православных журналов.

Православие по-фински

В Финляндии, говорит Марин, около 7-8 процентов населения — православные. Право­славная Церковь (автономия в составе Константинопольского Патриархата), равно как и гораздо большая по численности Лютеранская, обладают статусом государственной Церкви. Верующие люди платят церковный налог — 1% от общего дохода, и эти деньги перечисляются той Церкви, к которой они себя причисляют. «Большинство наших православных священников, — рассказывает Марин, — финны, но есть и русские. Служба чаще всего ведется по-фински, но иногда, особенно русские священники, служат и на церковнославянском».

Помимо объединяющего всех богослужения, община занимается и благотворительностью. «Для Православной Церкви важно, — говорит Марин, — чтобы мы были едины не только во время службы, но и после нее». Люди собирают старые вещи, продают — и вырученные деньги направляют на помощь больным или престарелым прихожанам. Хотя государство очень хорошо решает социальные вопросы, всё равно помощь требуется — зачастую не столько материальная, сколько душевная, человеческая. «Кроме того, — продолжает Марин, — наша община в течение десяти лет устраивает на Рождество выставки-ярмарки, продает поделки, сладости, и собранные средства отдает одной из православных церквей в Санкт-Петербурге. В год получается примерно 20 тысяч евро — пускай немного, но и от этих денег, думаю, есть польза». При храмах в крупных городах есть разные кружки: пение — и обычное, и церковное, иконопись. В такие кружки в основном ходят подростки и молодые люди. А в летние каникулы проводятся детские православные лагеря, причем как на территории Финляндии, так и в России. В общей сложности в таких лагерях ежегодно отдыхает примерно десять тысяч детей. Ну и к тому же при каждом православном храме как минимум тридцать лет действуют воскресные школы для детей.

Но дети Марина в воскресную школу не ходили. «Моя жена лютеранка, — поясняет он, — и мы приняли такое решение: я им много рассказываю о Православии, жена — о лютеранстве. С 16 лет они уже самостоятельно определяются, кем им быть, православными или лютеранами. Все мои дети уже взрослые (младшей дочери 18 лет), и половина из них вошли в Православную Церковь, а половина — в Лютеранскую». Замечу, что детей у них семеро.

Слово о молчании

Но вообще о своей семейной жизни Марин рассказывает неохотно. «Ты не обижайся, — поясняет он, — просто мы в Финляндии не привыкли говорить о своих семьях, это очень личные вещи. Вообще же в финской семье самое главное — это скромность, забота о других. Но для вас, русских, будет очень странно, что мы мало разговариваем друг с другом. Бывает, я за неделю могу сказать жене всего два-три слова, помимо какого-то чисто бытового общения. Мы, финны, вообще очень тщательно взвешиваем свои слова, у нас есть пословица: слово как золото, не разбрасывай его попусту. В России же — я не хочу критиковать, но это правда! — все болтают, начиная с политиков и кончая обычными людьми в кухонных посиделках. Первые два года я был просто в шоке от того, что так можно жить. В Болгарии-то все болтают, как и в России, а вот финны, особенно если смотреть со стороны, выглядят довольно мрачными людьми».

Первые страницы

Но и молчать, оказывается, можно по-разному. В молчании, считает Марин, скрывается огромная глубина. Молчание — это тоже общение. «В финском языке есть шестнадцать слов, обозначающих молчание. Как, кстати, 27 слов для обозначения снега. Снег ведь тоже бывает очень разный». Причину такой неразговорчивости Марин видит в том, что Финляндия — одна из самых малонаселенных стран. Испокон веков люди там жили на маленьких хуторах, разделенных сотнями километров. В других скандинавских странах, замечает Марин, всё совсем иначе.

Вообще, послушать его — в Финляндии едва ли не рай земной. Всё во имя человека, всё для блага человека. И даже не только человека — из бюджета регулярно выделяются деньги, чтобы прокладывать трубы под автотрассами. По этим трубам, чтобы не попасть под колеса машин, могут переползать через дорогу улитки. Государство реально заботится о гражданах, а граждане реально заботятся друг о друге. Но при ближайшем рассмотрении не всё оказывается так шоколадно. «Мне не нравится, — говорит Марин, — что они убивают себя. Количество самоубийств огромное. По статистике, каждый десятый мужчина в Финляндии пытался покончить с собой. И неслучайно именно мужчины более склонны у нас к суициду. Причина  в том, что очень многие неспособны выразить свои чувства без помощи алкоголя. Пьянство — это, как и в России, национальная беда. И поскольку мужчины пьют, женщины уже несколько десятилетий как взяли дело в свои руки. Решают все бытовые и социальные вопросы, отбирают у мужчин зарплату до копейки — причем не всегда это делают жены, иногда тещи и даже бабушки. А мужчины, оказавшись в таком положении, теряют смысл жизни — и стремятся уйти из нее».

Правда, по словам Марина, государство эффективно борется с алкоголизмом. Борется тем, что ввело госмонополию на торговлю спиртным (равно как и сигаретами), и 70% вырученных средств тратит на борьбу с алкоголизмом, то есть на пропаганду трезвого образа жизни, на лечение и социальную реабилитацию алкоголиков. Более того, каждый финн имеет право на ежегодный двухмесячный оплачиваемый отпуск для лечения от алкоголизма!

Леса и книги

В России Марин работает с 2008 года — как фотожурналист. Но фотографией он профессионально занимается почти всю жизнь. Еще в Болгарии это было его основным источником заработка. Там Марин снимал туристические группы, делал художественные фотографии. «Начал этим заниматься лет в пятнадцать, первый мой аппарат был «Смена-8», потом уже были ФЭД, «Киев-66»…» — вспоминает он.

Мечты

Как фотограф и журналист Марин специализируется на фотоочерках о политических лидерах. Он делал фотосъемки таких людей, как президент США Джордж Буш-младший, канцлер Германии  Ангела Меркель, а в России снимал и интервьюировал Бориса Ельцина, Владимира Путина, Сергея Иванова, Владимира Жириновского, Юрия Чайку и многих других. Вот что об этом он пишет в своем блоге: «Я обожаю свою профессию. Она позволяет встречаться с очень интересными собеседниками, умеющими ценить остановленное мгновение, понимающими, что способность идти в ногу с переменами не так важна, как личное желание сделать мир лучше. И в последние годы меня как журналиста волнует всего одна лишь тема. Мои интервью — о сохранении в человеке человеческого. Что позволяет каждому из нас  быть не дачником, не гостем на нашей Земле, а оставаться созидателем? Мы говорим о значении малой Родины в жизни собеседника, о том, почему дорого ему место, где он провел первые годы своей жизни. У каждого из нас есть  милые сердцу воспоминания. Вам кажется, что они никому не интересны!? Ошибаетесь! Это страшно, но сегодняшнее время таково, что открытости сердца надо учить, любовью необходимо делиться. Многими людьми в первую очередь движет желание брать от мира больше. Со своими собеседниками я говорю о том, что побуждает их щедро отдавать…».

Замечу, что 90% своих гонораров (а такие материалы в западных СМИ оплачиваются щедро) Марин направляет на благотворительность, причем желаемое направление этой благотворительной деятельности обговаривает со своими собеседниками.

Но кроме профессиональной деятельности Марин Ангел пытается реализовать в России два проекта. Первый из них называется «Лес новорожденных». Найти достаточных размеров земельный участок, на котором люди, у которых рождается ребенок, сажали бы дерево. Если мальчик — сажают дуб, если девочка — березу. К каждому дереву крепится табличка с именем и датой рождения ребенка. Рядом строятся деревянные домики, где люди, посадившие деревья, могли бы отдыхать со своими детьми, общаться друг с другом, а кроме того, предполагается ведение базы данных о том, как растет каждый ребенок, у которого тут есть свое дерево. По компьютеру все гости леса могли бы смотреть, как развивается ребенок, чье имя они видят на прикрепленных к деревьям табличках — например, тот ребенок, чье дерево растет рядом с «их» деревом. «Это объединяет людей, — говорит Марин. — Приближает их и к природе, и друг ко другу. Они более явно начинают понимать, что чужих детей не бывает, что каждый ребенок — это целый мир, но миры эти существуют в едином мире. Сейчас много говорят о том, как все разобщены, как не хватает объединяющей всех идеи. Но вот она, эта объединяющая идея — наши дети!».

В Финляндии он это уже сделал, в тамошнем «лесу новорожденных» растет около десяти тысяч деревьев. Теперь хочет сделать то же в России. Услышав о его идее, я сразу же начал говорить о сложностях: землеотвод, согласования… «Вот этим мы и различаемся, — ответил Марин. — Вы первым делом начинаете думать, почему это невозможно, а мы думаем о том, как бы это лучше сделать. И наша энергия пробивает все барьеры». Одни ищут причины, чтобы не сделать, а другие просто делают…

Другой его российский проект — книга «1000 + 1 россиянин». В этой книге (а предполагается, что она будет издана в шести томах) тысяча россиян, работающих в сфере культуры и искусства, ответят на двадцать общих вопросов, в основном касающихся малой Родины опрашиваемых. Кроме того, каждый участник опроса сам себе придумает двенадцать вопросов и ответит на них. Это могут быть вопросы, касающиеся его личной жизни, мироощущения, отношения к истории страны. Предполагается, что книга выйдет до 20 декабря 2012 года на английском языке, тиражом 20 тысяч экземпляров, и будет распространяться в европейских государственных учреждениях, библиотеках, университетах. Цель этого проекта — показать европейцам, чем живут и дышат жители России, носители богатейшей культуры. Не секрет ведь, что восприятие России и русских на Западе сильно мифологизировано (равно как и наше восприятие Запада), и бороться с мифами можно только одним путем — рассказывать правду.

…А еще Марин Ангел пишет детские сказки, в Финляндии у него вышло семь книг. Сказки его необычные — обращены они к детям, чьи семьи распались. Для ребенка любого возраста это травма, но особенно травмирует это старших дошкольников и младших школьников, которые уже достаточно большие, чтобы осознать трагедию, постигшую их семью, но еще слишком маленькие, чтобы самостоятельно всё это пережить. Своими сказками Марин пытается говорить с ребенком о таких тяжелых вещах, пытается помочь ему сохранить любовь к обоим родителям, не впасть в депрессию, и если не понять, то хотя бы простить.

***

Про таких, как Марин, обычно говорят: мощная харизма. Я бы сказал проще — это человек, который очень хорошо знает, зачем  живет.

Похожие статьи:

Полезные статьи → Как Ёжик с Медвежонком ловили осень