Дуэль Ελλά & Михаил. Рассказ из 15 предложений. Осенний этюд
Победитель : Михаил
со счетом 12 : 16
Спойлер
Работа №2
Ему еще издали бросился в глаза тонкий силуэт, когда он проходил по бульвару в чужом городе, коротая время в ожидании поезда. И давно уже знакомый перебой в сердце заставил его узнать ту, которую раньше он никогда не видел – и в то же самое время встречал много раз. Это всегда происходило в одну и ту же пору – когда кто-то щедрый осыпает ветви деревьев золотыми червонцами и ветер играет ими, заставляя блестеть на солнце посреди синего, истинно синего неба, несравнимого с выжженным летним и блеклым зимним небом. И он знал, что случится через несколько секунд, когда они, идущие навстречу друг другу, готовы будут пройти мимо, каждый по своим делам. Быть может, это золото, развешанное на ветвях, посылает свой, присущий только драгоценным металлам, таинственный жар сразу в два сердца? Этот жар притянет их сердца, вслед за сердцами – взгляды, за взглядами – слова и руки, и два пути станут одним – но ненадолго, и это он тоже знал заранее. Ветер, играющий монетами, треплет ее рыжие – всегда рыжие! – волосы, покалывает лицо мелкими иголочками…
А после, в гостиничном номере, она будет стоять у окна и глядеть на улицу, и волны небывалого рыжего моря будут биться о странную белизну ее плеч. Ветер из веселого мота и транжиры превратился в хмурого скрягу; он срывает золото с ветвей и уносит его в неведомые закрома. Всего за какой-нибудь час синяя бездна неба стала свинцовой крышкой сундука и накрыла город. Порывы сердитого ветра вонзаются тупыми иглами в их уже разъединенные сердца и напоминают о долге – ему пора уезжать, ей – спешить к мужу и детям, в семейное гнездо, которое она вьет столько лет и никак не может свить, ибо сделана из другого теста. И стоя в тамбуре вагона, он будет прислушиваться к постукиванию колес на стыках рельс, глядеть на убегающие назад, серые и пустые поля и рощи. А тупая игла так и останется в сердце и когда-нибудь, вместе с другими, разорвет его грудь.
Монета червонного золота, трепещущая на ветке березы, блеснула и на миг ослепила его.
- Вы не скажете, как быстрее пройти к вокзалу? – спросил он у поравнявшейся с ним рыжеволосой женщины, и огонь ее взгляда обжег его лицо, раскрасневшееся от еще тихого и ласкового, но уже по-осеннему прохладного ветра.
Ему еще издали бросился в глаза тонкий силуэт, когда он проходил по бульвару в чужом городе, коротая время в ожидании поезда. И давно уже знакомый перебой в сердце заставил его узнать ту, которую раньше он никогда не видел – и в то же самое время встречал много раз. Это всегда происходило в одну и ту же пору – когда кто-то щедрый осыпает ветви деревьев золотыми червонцами и ветер играет ими, заставляя блестеть на солнце посреди синего, истинно синего неба, несравнимого с выжженным летним и блеклым зимним небом. И он знал, что случится через несколько секунд, когда они, идущие навстречу друг другу, готовы будут пройти мимо, каждый по своим делам. Быть может, это золото, развешанное на ветвях, посылает свой, присущий только драгоценным металлам, таинственный жар сразу в два сердца? Этот жар притянет их сердца, вслед за сердцами – взгляды, за взглядами – слова и руки, и два пути станут одним – но ненадолго, и это он тоже знал заранее. Ветер, играющий монетами, треплет ее рыжие – всегда рыжие! – волосы, покалывает лицо мелкими иголочками…
А после, в гостиничном номере, она будет стоять у окна и глядеть на улицу, и волны небывалого рыжего моря будут биться о странную белизну ее плеч. Ветер из веселого мота и транжиры превратился в хмурого скрягу; он срывает золото с ветвей и уносит его в неведомые закрома. Всего за какой-нибудь час синяя бездна неба стала свинцовой крышкой сундука и накрыла город. Порывы сердитого ветра вонзаются тупыми иглами в их уже разъединенные сердца и напоминают о долге – ему пора уезжать, ей – спешить к мужу и детям, в семейное гнездо, которое она вьет столько лет и никак не может свить, ибо сделана из другого теста. И стоя в тамбуре вагона, он будет прислушиваться к постукиванию колес на стыках рельс, глядеть на убегающие назад, серые и пустые поля и рощи. А тупая игла так и останется в сердце и когда-нибудь, вместе с другими, разорвет его грудь.
Монета червонного золота, трепещущая на ветке березы, блеснула и на миг ослепила его.
- Вы не скажете, как быстрее пройти к вокзалу? – спросил он у поравнявшейся с ним рыжеволосой женщины, и огонь ее взгляда обжег его лицо, раскрасневшееся от еще тихого и ласкового, но уже по-осеннему прохладного ветра.
Благодарю за прекрассные работы, желаю творческих успехов!
, без Кашиных и Эльз.
Еще раз спасибо, Михаил!