«При­вет. Мы не зна­комы, и я не знаю к ко­му по­падет мое пись­мо. Я не ска­жу, кто я, по­тому, что это не име­ет зна­чения. Я хо­чу по­желать те­бе са­мого глав­но­го — жить в пол­ную си­лу. Ведь, что мо­жет быть цен­нее жиз­ни? Ни­чего! Очень на­де­юсь, что у те­бя все хо­рошо, а ес­ли нет…это прой­дет, по­верь. Уда­чи, и ни­ког­да не те­ряй свою улыб­ку»
— Бред ка­кой-то! — он бро­сил пись­мо на пос­тель, и пос­мотрел в ок­но.
Все­го нес­коль­ко ми­нут на­зад, он хо­тел по­кон­чить с со­бой. Ему дав­но не хо­телось жить, он не ви­дел в этом смыс­ла.
Два го­да на­зад пь­яный во­дитель ли­шил его жиз­ни. Из-за не­го он ока­зал­ся при­кован к ин­ва­лид­но­му крес­лу, и все, что бы­ло до это­го, прев­ра­тилось в су­щес­тво­вание. А то­го кто был в этом ви­новат оп­равдал­ся и вы­шел на сво­боду, от­си­дев пол­го­да. Хо­дили слу­хи, что у не­го бы­ли свя­зи, по­это­му ему уда­лось из­бе­жать на­каза­ния.
Друзья пос­те­пен­но от­се­ялись, но Мат­вей не ви­нил их в этом, пос­ле ава­рии у не­го ис­портил­ся ха­рак­тер, и мож­но ска­зать, что он сам их и от­тол­кнул
Вик­то­рия — его де­вуш­ка, сра­зу ска­зала ему, что не мо­жет быть с ним. Та­кое пре­датель­ство бы­ло по­доб­но но­жа в спи­ну. Но он тер­пел: и ко­сые взгля­ды, и со­чувс­твен­ное пе­решеп­ты­вание.
И вот в ка­кой-то мо­мент все так оп­ро­тиве­ло ему, что он взял брит­ву и ре­шил раз и нав­сегда ре­шить проб­ле­му со сво­им кош­ма­ром, но тут в дверь поз­во­нили. От­крыв, Мат­вей уви­дел поч­таль­она. Взяв пись­мо, он за­метил, что на нем нет об­ратно­го ад­ре­са и име­ни.
А текст во­об­ще уди­вил его.
Стрях­нув на­летев­шие мыс­ли, он нап­ра­вил­ся в ван­ну, что­бы за­кон­чить то, что на­чал. Взгляд сколь­знув по пись­му. Сно­ва взяв его в ру­ки, Мат­вей по­нял, что не смо­жет пой­ти на са­мо­убий­ство. По край­ней ме­ре, се­год­ня.
* * *
«И сно­ва я. Не знаю, по­чему пи­шу. Се­год­ня ужас­ная по­года, вот я и ре­шила, как-то раз­влечь­ся. Ты на­вер­но счи­та­ешь ме­ня стран­ной. Зна­ешь я не ос­та­вила ни ад­ре­са ни име­ни, что­бы прос­то вы­гово­рить­ся. Зна­ешь, как слу­чай­но­му по­пут­чи­ку. Зна­ешь, что са­мое страш­но? Не знать, бу­дет ли у те­бя зав­тра. Воз­можно, да­же се­год­ня у те­бя нет. За­висеть от ча­сов, ми­нут, и да­же се­кунд. Но я при­вык­ла и не жа­лу­юсь. Прос­то ког­да внут­ри все на­кап­ли­ва­ет­ся, хо­чет­ся пла­кать, но я не мо­гу се­бе это­го поз­во­лить. Я дол­жна быть силь­ной. И ты будь. Обя­затель­но. Из пос­ледних сил. Что­бы не про­ис­хо­дило»
Мат­вей пос­мотрел на за­тянув­ше­еся, се­рое не­бо. По стек­ла сте­кали кап­ли дож­дя.
Па­рень сно­ва пе­речи­тал пись­мо.
— Не­уже­ли она жи­вет в этом — же го­роде, — про­бор­мо­тал он се­бе под нос.
Пос­ле пер­во­го пись­ма, Мат­вей на­де­ял­ся, что та­инс­твен­ная нез­на­ком­ка на­пишет еще. И вот вто­рое пись­мо приш­ло че­рез не­делю.
По ме­ре то­го, как ко­личес­тво пи­сем от нез­на­ком­ки ста­ли уве­личи­вать­ся, Мат­вей чувс­тво­вал се­бя с каж­дым ра­зом луч­ше.
Род­ные за­мети­ли в нем ра­зитель­ные из­ме­нения, и прис­та­вали с расс­про­сами, но Мат­вей упор­но мол­чал.
Он хра­нил ее пись­ма, как цен­ную ре­лик­вию, пе­речи­тывал по мно­го раз.
И ког­да в ду­ше за­рож­да­лась мысль о бес­по­лез­ности жиз­ни, он вспо­минал сло­ва о ее цен­ности.
Мат­вей до то­го вос­па­рял ду­хом, что за­писал­ся на за­нятия по вос­ста­нов­ле­нию травм поз­во­ноч­ни­ка. И хо­тя не бы­ло ви­димых ре­зуль­та­тов, он ве­рил, что в этот раз все по­лучить­ся.
У не­го по­явил­ся сти­мул бо­роть­ся. Он хо­тел най­ти свою нез­на­ком­ку, и поз­на­комить­ся с ней. И для это­го он де­лал все воз­можное.
* * *
Прош­ло три ме­сяца, Мат­вей за­нимал­ся ре­аби­лита­ци­ей и ис­кал нез­на­ком­ку, став­шую ему та­кой род­ной, что он не мыс­лил без нее жиз­ни. Ему бы­ло все рав­но, как она выг­ля­дит, он знал, что луч­ше нее нет.
Как бы труд­но не бы­ло, он уз­нал ее ад­рес. К его боль­шо­му удив­ле­нию, это бы­ла боль­ни­ца. Поз­во­нив ту­да, она дол­го пы­тал­ся объ­яс­нить ус­тавшей мед­сес­тре, что он от нее хо­чет.
— Пос­той­те, я ка­жет­ся до­гада­лась о ком вы. При­ез­жай­те, ду­маю имен­но вам она ос­та­вила пись­мо.
Поб­ла­года­рив, Мат­вей за­казал так­си, и с по­мощью во­дите­ля по­ехал в боль­ни­цу.
На ре­сеп­ши­не он ска­зал кто он, и ему вру­чили пись­мо
«При­вет. Это мое пос­леднее пись­мо. Ты зна­ешь, ты спас ме­ня, от стра­ха и оди­ночес­тва, Прос­ти, что не ска­зала рань­ше, но я не хо­тела жа­лос­ти. Те­перь, ког­да ско­ро все за­кон­чить­ся…у ме­ня рак…чет­вертая сте­пень, я из­на­чаль­но бы­ла об­ре­чена. Я не знаю, чи­тал ли ты мои пись­ма, но пос­ле то­го, как я их от­прав­ля­ла, мне ста­нови­лось лег­че.Так жаль, что все так выш­ло. Ты ведь не за­был мою прось­бу? Од­ну единс­твен­ную?
Жи­ви! Жи­ви! Жи­ви!
Твоя Ася»
— Да…это мне, — слов­но в ту­мане он нап­ра­вил­ся к вы­ходу и вы­ехал на ули­цу.
Ему не хва­тало воз­ду­ха, гла­за зас­ти­лали сле­зы, а из гру­ди рвал­ся крик.
Дос­тав пись­мо, он про­читал ее имя, и пос­мотрев в не­бо, ти­хо про­шеп­тал:
— Это ты, спас­ла ме­ня.

Два ча­са но­чи, весь дом пог­ру­зил­ся в сон, лишь в ее ком­на­те го­рит свет. Она сно­ва не спит, но се­год­ня осо­бен­ная ночь-Хэл­ло­уин.
Раз­ме­рен­но ти­ка­ют ча­сы, на сте­нах от нас­толь­ной лам­пы плы­вут си­лу­эты, а она на­нося штрих за штри­хом —ри­су­ет.
Вот толь­ко гла­за на пор­тре­те по­луча­ют­ся слиш­ком «мер­твые». Ей так хо­чет­ся «вдох­нуть» в них жизнь, страсть, опас­ность.
Вот как у ее од­ноклас­сни­ка. Это не прос­то гла­за, смот­ря в них, ка­жет­ся, что ты то­нешь. Его гла­за, как чер­ный омут, без­донное озе­ро, ко­торое за­тяги­ва­ет те­бя. И во­об­ще сам па­рень до­воль­но стран­ный. Но­сит чер­ную чел­ку на бок, хо­дит в по­тер­тых шта­нах и тем­ном сви­тере, а на его рюк­за­ке на­рисо­ван знак пик­тограм­мы.
От не­го ве­ет имен­но та­кой опас­ность, ко­торую Мар­го хо­чет отоб­ра­зить в сво­ем ри­сун­ке, но ни­чего не по­луча­ет­ся. На­рисо­ван­ное ли­цо буд-то сме­ет­ся над ней.
— Ри­ита­аа — пос­лы­шал­ся ше­пот.
— Что? — де­вуш­ка ок­ругли­ла гла­за и пос­мотре­ла по сто­ронам. Взмет­нув сво­ими тем­ны­ми во­лоса­ми, она по­тер­ла ус­тавшие гла­за, — пос­лы­шалось. Нуж­но за­кан­чи­вать.
— Ри­таа, — сно­ва ед­ва слыш­ный го­лос.
— Уже не смеш­но, — про­бор­мо­тала де­вуш­ка, отод­ви­нув стул, она отош­ла от сто­ла и сно­ва ог­ля­нулась. В ком­на­те ни­кого не бы­ло, да и кто мог быть в та­кое вре­мя?
— Пос­мотри на ри­сунок, и ты все пой­мешь
Ри­та ус­тре­мила свой взгляд на пор­трет и ед­ва не вскрик­ну­ла. На­рисо­ван­ные ею нес­коль­ко ми­нут на­зад гла­за, при­щурив­шись, смот­ре­ли пря­мо на нее.
— Кто ты?
— Те­бе луч­ше знать, ведь это ты ме­ня на­рисо­вала.
— Я схо­жу с ума, — об­ре­чен­но про­гово­рила она, по­дой­дя к ри­сун­ку, она к сво­ему изум­ле­нию уви­дела, что внеш­ность на­рисо­ван­но­го пар­ня из­ме­нилась.
— Се­год­ня вол­шебная ночь, в Хэл­ло­уин воз­можно все.
— И что даль­ше?
— А что ты хо­чешь?
— Я? — де­вуш­ка за­дума­лась.
— Я мо­гу ожить пол­ностью, мо­гу сде­лать все, что по­жела­ешь, я мо­гу все, — пох­вастал­ся го­лос.
— Сей­час я хо­чу прос­нуть­ся, и за­быть, что я раз­го­вари­ваю с кус­ком бу­маги.
— С кус­ком бу­маги?! — воз­му­тил­ся го­лос, — меж­ду про­чим я твой ри­сунок, нуж­но быть по­веж­ли­вей к сво­ему тру­ду.
— На­до же, ка­кие мы ра­нимые! Тог­да объ­яс­ни, по­чему ты не та­кой, как я хо­чу?
— То­есть я те­бе не нрав­люсь? — оби­жен­но про­гово­рил пор­трет.
— Ну…я хо­тела бы вло­жить в твой взгляд боль­ше ог­ня, страс­ти, а у ме­ня ни­чего не по­луча­ет­ся.
— Что­бы что-то изоб­ра­зить, это нуж­но пе­режить са­мому.
— Я знаю од­но­го пар­ня с та­ким взгля­дом, — за­дум­чи­во про­гово­рила Ри­та.
— Ты влюб­ле­на в не­го?
— Он стран­ный
— Раз­ве это пло­хо?
— Не знаю.
— На­рисуй его, и у те­бя все по­лучит­ся.
— На­рисо­вать его?
— По­чему бы и нет? Вло­жи в свой ри­сунок часть се­бя, не за­цик­ли­вай­ся на чем-то од­ном. Вла­живай свои си­лы в каж­дую де­таль, в каж­дую чер­точку. Ты не смо­жешь изоб­ра­зить то, что не тро­нуло те­бя. Ес­ли взгляд то­го пар­ня бу­дора­жит твою ду­шу, ри­суй его.
— Цен­ный со­вет, — про­гово­рила де­вуш­ка, при­сев на стул, она вгля­делась в на­рисо­ван­ное ли­цо.
Она всег­да вла­жива­ла всю се­бя в свои ри­сун­ки, тра­тила боль­шое ко­личес­тво вре­мени на это, и ког­да на­чала ри­совать се­год­няшний пор­трет, очень уди­вилась, что у нее ни­чего не по­луча­ет­ся. Она не счи­тала се­бя мас­те­ром, но все- же мог­ла с уве­рен­ностью ска­зать, что ри­су­ет хо­рошо.
Взяв но­вый лист бу­маги, она наб­ро­сала па­ру штри­хов. Из-под ее ру­ки про­рисо­валась гус­тая чер­ная чел­ка, нем­но­го из­ломлен­ные бро­ви, гу­бы слег­ка тро­нутые улыб­кой, ос­та­лось на­рисо­вать гла­за.
Взгля­нув на пре­дыду­щий ри­сунок, Ри­та вздох­ну­ла. Зак­рыв гла­за, она пред­ста­вила се­бе Его. Поч­ти всле­пую она ста­ла ри­совать: сна­чала ра­дуж­ную обо­лоч­ку, за­тем зра­чок, ниж­нее и вер­хнее ве­ко, гус­тые рес­ни­цы.
— Не­уже­ли…- оше­лом­ленно про­гово­рила де­вуш­ка.
До­бавив боль­ше то­на и па­ру бли­ков, что­бы при­дать гла­зам ре­алис­тичнос­ти, Ри­та на­конец по­лучи­ла то, что хо­тела. Это был имен­но та­кой взгляд, как она хо­тела. Его взгляд, ко­торый вот уже нес­коль­ко не­дель сво­дит ее с ума.

Она в ко­торый раз на­бира­ла его но­мер, но так и не ос­ме­лилась поз­во­нить. Прош­ла са­мая дол­гая не­деля в ее жиз­ни. Они рас­ста­лись вне­зап­но, хо­тя к раз­ры­ву ни­ког­да не­воз­можно под­го­товить­ся. Прос­то в один из дней он ска­зал, что не мо­жет быть с ней, что он ус­тал, и ему нуж­на пе­редыш­ка. Но она зна­ла, что это ко­нец. Бес­сонные но­чи ос­та­лись по­зади, те­перь нас­ту­пила пус­то­та, от ко­торой хо­телось уме­реть.
Ее спа­сал вер­ный друг, ко­торый всег­да был ря­дом. Вот и сей­час, наб­лю­дая, как она те­ребит в ру­ках те­лефон, он при­щурил свои зе­леные гла­за.
— Ты сно­ва се­бя му­ча­ешь? — спро­сил он.
— Мне очень не хва­та­ет его, — го­рес­тно про­гово­рила де­вуш­ка.
— По­чему?
— Что «по­чему»?
— По­чему не хва­та­ет?
— Мне нра­вилось быть с ним, он был так вни­мате­лен, так не­жен, — де­вуш­ка прик­ры­ла гла­за, вспо­миная, как сов­сем не­дав­но бы­ла счас­тли­ва.
— Ко­неч­но, но все это ил­лю­зия.
— Ил­лю­зия? — она удив­ленно пос­мотре­ла на со­бесед­ни­ка.
— Ему бы­ло прос­то удоб­но с то­бой, ты пол­ностью рас­тво­рилась в нем, а ког­да ре­шила сде­лать, что-то для се­бя, а не для не­го, он те­бя бро­сил. Ты ста­ла ему не­удоб­но, по­тому, что ока­залось, что ты име­ешь собс­твен­ные же­лания.
— Но раз­ве лю­бить, не зна­чит жер­тво­вать?
— Жер­твы ни­кому не нуж­ны. Че­ловек дол­жен иметь свое мне­ние, пра­во на свои же­лания, и на лич­ное прос­транс­тво. Ник­то не дол­жен уто­пать в дру­гом. Твоя ошиб­ка, что ты де­лала все, что­бы ему бы­ло хо­рошо, а от­да­чи ни­какой не бы­ло. Те­бе бы­ло хо­рошо с ним, по­тому, что те­бе дос­тавля­ло удо­воль­ствие де­лать ему при­ят­но.
— Так что ж, по­луча­ет­ся он не лю­бил ме­ня?
— Лю­бил, но ему не нра­вилось от­да­вать. Он толь­ко брал. Есть та­кое по­нятие — пот­ре­битель­ская лю­бовь. Че­ловек лю­бит до тех пор, по­ка все идет так, как ему хо­чет­ся
— Что мне де­лать те­перь, ведь я все рав­но люб­лю и хо­чу быть с ним.
— Те­бе при­дет­ся от­пустить его. Ни­чего хо­роше­го из та­ких от­но­шений не бу­дет. Вгля­ни на это с дру­гой сто­роны.
— С ка­кой-же?
— Ты ста­ла сво­бод­на! Не­уже­ли те­бя не ра­ду­ет это?
— Но за­чем мне сво­бода? Я хо­чу люб­ви
— Глу­пая! Не всег­да сво­бода ухо­дит, ког­да есть лю­бовь. Сей­час ты мо­жешь де­лать все что за­хочешь. Смот­реть лю­бимые филь­мы, хо­дить в мес­та, ко­торые ин­те­рес­ны те­бе. По­лучать удо­воль­ствие от все­го. И лю­бовь при­дет, толь­ко она не лю­бит, ког­да ее ско­выва­ют, она то­же лю­бит сво­боду. Лю­бовь она как пти­ца в клет­ке, ос­та­вив ее от­кры­той, нуж­но сде­лать так, что­бы она не за­хоте­ла уле­тать, нес­мотря на то, что мо­жет это сде­лать.
— Ка­кой ты у ме­ня муд­рый, — улыб­ну­лась де­вуш­ка, че­го не де­лала уже дав­но. Ей ста­ло очень хо­рошо, слов­но сва­лил­ся с ду­ши груз.
Взяв те­лефон, она пос­та­вила его те­лефон в «чер­ный спи­сок»
Пос­ле че­го, пе­репол­ненная не­ожи­дан­ной ра­достью, она пот­хва­тила на ру­ки си­дяще­го ря­дом чер­но­го, как ночь ко­та.
— Вот так мне нра­вить­ся боль­ше, — жму­рясь от удо­воль­ствия, про­гово­рил он.

Дождь пе­реме­жал­ся с гром­ки­ми рас­ка­тами гро­ма, вре­мена­ми не­бо прон­за­ли стре­лы мол­нии, а тя­желые кап­ли би­лись об стек­ло, ос­тавляя в ее ду­ше след. Как бы стран­но не зву­чало, но этот дождь был осо­бен­ным. Он был имен­но ее, пос­вя­щен ей и это имен­но она зву­чала в этой сти­хии.
Нет, ей не хо­телось пла­кать, ей да­же не бы­ло боль­но, прос­то си­дя на по­докон­ни­ке и всмат­ри­ва­ясь в ночь, она ощу­щала, что с каж­дой кап­лей, ста­новит­ся сво­бод­ней и счас­тли­вей.
«Смерть, - ду­мала де­вуш­ка, за­дум­чи­во во­дя ру­кой по хо­лод­но­му стек­лу, - на са­мом де­ле страш­но пер­вые се­кун­ды, а по­том чувс­тву­ешь лег­кость. Ты буд-то ле­тишь, ка­жет­ся за спи­ной вы­рас­та­ют крылья, а грудь на­пол­ня­ет­ся та­ким ко­личес­твом кис­ло­рода, что ты не мо­жешь до кон­ца вы­дох­нуть. Так хо­чет­ся ис­пы­тать это»
- Сно­ва си­дишь? – пос­лы­шал­ся го­лос.
Обер­нувшись, де­вуш­ка пос­мотре­ла на во­шед­ше­го в ком­на­ту пар­ня. Его прон­зи­тель­ные, зе­леные гла­за снис­хо­дитель­но смот­ре­ли на нее.
- Что ос­та­ет­ся де­лать в та­кую по­году? – ску­ча­юще спро­сила она.
- Ты же лю­бишь та­кую по­году, - ус­мехнул­ся па­рень, - схо­ди, про­гуляй­ся.
- Шу­тишь? – удив­ленно спро­сила де­вуш­ка.
- Я да­же мо­гу сос­та­вить ком­па­нию, - под­мигнул он ей.
- Ты се­год­ня слиш­ком доб­рый, - хмык­ну­ла она.
- Се­год­ня осо­бый день, - улыб­нулся он, и по­дой­дя к ней, про­тянул ей ру­ку.
- Да…- вспом­нив, она пос­мотре­ла на пар­ня, и ус­мехнув­шись, - опус­ти­ла в про­тяну­тую ла­донь, свою ру­ку, - мой день рож­де­ния.
- Я не мо­гу те­бе ни­чего по­дарить, - ви­нова­то ска­зал он, - по­это­му да­рю те­бе этот дождь.
Взяв­шись за ру­ки, они выш­ли из ком­на­ты.
Ни во­дите­ли, ред­ко про­ез­жа­ющих ма­шин, ни слу­чай­ные про­хожие, спе­шащие ско­рее до­мой, не ви­дели двух тан­цу­ющих под дож­дем приз­ра­ков.

Обыч­ная ком­на­та, пог­ру­жен­ная в по­лум­рак, раз­ме­рен­но ти­ка­ют ча­сы. За сто­лом си­дят двое.
— По­чему ты не от­пуска­ешь ме­ня?
— Ты нра­вишь­ся мне.
— Раз­ве толь­ко в этом при­чина?
— С то­бой у­ют­но пить чай.
— Это не по­вод за­дер­жи­вать ме­ня.
— Я люб­лю те­бя осенью. Имен­но в это вре­мя мне хо­чет­ся, что­бы ты бы­ла ря­дом
— Я не мо­гу ос­тать­ся
— Мо­жешь, ты всег­да ос­та­ешь­ся, ког­да это нуж­но.
— Раз­ве те­бе так не­об­хо­димо мое при­сутс­твие? Ведь в тво­ей жиз­ни все хо­рошо.
— В мо­ей жиз­ни все прек­расно, — улыб­нувшись, де­вуш­ка с длин­ны­ми во­лоса­ми и с тем­но-се­рыми гла­зами, как дож­дли­вое не­бо, пос­мотре­ла на со­бесед­ни­цу.
— Тог­да мне нет при­чин ос­та­вать­ся.
— Есть, — ти­хо воз­ра­зила де­вуш­ка, — я люб­лю осень из-за те­бя. Люб­лю, за­кутав­шись в плед, смот­реть с то­бой на ноч­ное не­бо, пить чай, чи­тать кни­ги, бро­дить под дож­дем. Я люб­лю осень за твое при­сутс­твие. Я жду это­го ме­лан­хо­лич­но­го сос­то­яния це­лое ле­то.
— Я ос­та­нусь, — ти­хо про­гово­рила Грусть.
А на сто­ле сто­яла чаш­ка с ды­мящим­ся ча­ем.

Боль­нич­ный ко­ридор был по­хож на длин­ный тон­нель. Мед­сес­тры пе­ребе­гали с од­ной па­латы в дру­гую. В од­ной из па­лат ле­жала де­вуш­ка, блед­ное ли­цо де­лало ее по­хожей на фар­фо­ровую ста­ту­эт­ку. Тон­кие ру­ки ле­жали на пок­ры­вале, тем­ные, вол­нистые во­лосы раз­ме­тались по по­душ­ке, на гла­зах бы­ла по­вяз­ка. Она ни­чего не ви­дела вот уже ме­сяц, толь­ко по го­лосам раз­ли­чала тех, кто при­ходил к ней в па­лату. Ря­дом на­ходи­лась ее мать, и ле­чащий врач.
- Как де­ла док­тор? – спро­сила обес­по­ко­ен­но жен­щи­на, - Ми­шель идет на поп­равку?
- Ми­шель поп­ра­вилась, но, - врач Да­ни­эль Ри­чардс пе­ревел свой взгляд на ле­жащую де­вуш­ку, - но она ни­ког­да не смо­жет ви­деть. Мы сде­лали все воз­можное.
- Как?! – жен­щи­на по­шат­ну­лась и осе­ла на стул, сто­ящий воз­ле пос­те­ли Ми­шель, - ей все­го двад­цать лет, не­уже­ли ни­чего нель­зя сде­лать?
- Увы, - это без­на­деж­ный слу­чай, раз­ве что слу­чит­ся чу­до, - раз­вел ру­ками врач.
- Что же с ней бу­дет, - го­лос Джа­нет Бей­нс зад­ро­жал, она за­тере­била кра­ешек но­сово­го плат­ка.
- Мис­сис Бей­нс, я по­нимаю ва­ше го­ре, но тут ни­чего нель­зя сде­лать. Нуж­но учить­ся те­перь жить с этим. И с этим лю­ди жи­вут, - по­пытал­ся уте­шить расс­тро­ен­ную жен­щи­ну Ри­чардс.
Ми­шель по­вер­ну­ла го­лову в сто­рону го­лосов, она зна­ла, что не смо­жет боль­ше ви­деть, чувс­тво­вала это, но где то еще теп­ли­лась на­деж­да, что все та­ки есть шанс, но ус­лы­шав сло­ва вра­ча, она на удив­ле­ние спо­кой­но это при­няла. Ми­шель всег­да бы­ла силь­нее сво­ей ма­тери, и те­перь это она дол­жна ус­по­ко­ить ее,
- Ма­ма, - ти­хо про­из­несла де­вуш­ка, - док­тор прав, жи­вут и этим, и я бу­ду жить.
- Ми­шель, - Джа­нет Бей­нс взя­ла ру­ку до­чери и за­лилась сле­зами.
Ми­шель бы­ла не единс­твен­ным ре­бен­ком, бы­ла еще стар­шая дочь. Но Джа­нет боль­ше опе­кала Ми­шель. С са­мого рож­де­ния она бы­ла сла­бой фи­зичес­ки, но ду­шев­но она бы­ла силь­нее, и Джа­нет как бы «пот­пи­тыва­лась» ее по­зити­вом. Ми­шель вы­пол­ня­ла в их семье роль пси­холо­га, уте­шите­ля и вер­но­го слу­шате­ля. По­гово­рив с де­вуш­кой, ста­нови­лось лег­че. Она бы­ла све­том и ра­достью. Что те­перь бу­дет с Ми­шель? Смо­жет ли она на­учить­ся жить в тем­но­те? При­мет ли это? Мо­жет она сми­рит­ся, но она Джа­нет Бей­нс не сми­рит­ся с этим ни­ког­да.
- Не на­до, не плачь, - на­щупав ру­кой во­лосы ма­тери, Ми­шель пог­ла­дила ее по го­лове.
Да­ни­эль Ри­чардс ти­хо вы­шел из па­латы, зак­рыв за со­бой дверь. Ему ста­ло нем­но­го лег­че на ду­ше. Ми­шель ока­залась силь­ной де­вуш­кой, а зна­чит, она смо­жет на­учить­ся жить в ми­ре тем­но­ты.
* * *
Про­шел год, Ми­шель пос­те­пен­но на­учи­лась жить, не ви­дя ок­ру­жа­ющий мир. По­рой ок­ру­жа­ющим не ве­рилось, что она не ви­дела. Все, за что бы она не бра­лась, по­луча­лось лов­ко и лег­ко. Она всег­да све­тилась из­нутри и улыб­ка не ис­че­зала у нее с ли­ца. По-преж­не­му она по­мога­ла, слу­шала, уте­шала, все бы­ло, как и рань­ше. И смот­ря на дочь, Джа­нет со вре­менем вздох­ну­ла с об­легче­ни­ем. Не смот­ря ни на что, ее Ми­шель ос­та­лась преж­ней.
* * *
Не смот­ря на то, что де­вуш­ка не из­ме­нилась, у нее по­яви­лась стран­ная осо­бен­ность. Она мог­ла пред­чувс­тво­вать ра­дос­тные и грус­тные со­бытия. Это слу­чилось спус­тя не­кото­рое вре­мя пос­ле ава­рии, в ре­зуль­та­те ко­торой она ос­лепла. Ми­шель ос­тро чувс­тво­вала то, о чем дру­гие не зна­ли. К при­меру. Ког­да ее ку­зина Джес­си­ка дол­жна бы­ла при­лететь в гос­ти, де­вуш­ка ощу­тила тре­вогу и поз­во­нив ее, поп­ро­сила от­ло­жить по­ез­дку. Джес­си­ка да­же оби­делась, пос­чи­тав, что Ми­шель не хо­чет ее ви­деть, но ког­да на сле­ду­ющий день в но­вос­тях объ­яви­ли о упав­шем са­моле­те, все по­няли, что Джес­си­ка мог­ла по­гиб­нуть, ес­ли бы се­ла в са­молет. Джесс поз­во­нила, Ми­шель и го­рячо поб­ла­года­рила ее за пре­дуп­режде­ние. Ми­шель не ви­дела ви­дений, как зна­мени­тая Ван­га, прос­то по­чувс­тво­вала силь­ную тре­вогу.
Так­же де­вуш­ка чувс­тво­вала ра­дос­тные со­бытия. Ког­да ее сес­тра вер­ну­лась с оче­ред­но­го об­сле­дова­ния по по­воду бес­пло­дия, Ми­шель по­чувс­тво­вала бес­при­чин­ную ра­дость. Ми­шель уго­вори­ла Ме­лис­су прой­ти тест на бе­ремен­ность. Ме­лис­са скеп­ти­чес­ки от­неслась к это­му, но ку­пив тест об­на­ружи­ла, что он по­ложи­телен, про­верив­шись у вра­ча, ста­ло яс­но, - она ждет ре­бен­ка. Как вра­чи это­го не за­мети­ли, ос­та­лось для всех за­гад­кой.
Та­ких слу­ча­ев бы­ло не ма­ло. Мать Ми­шель да­же об­ра­тилась к спе­ци­алис­ту. Ее обес­по­ко­ила та­кая стран­ность до­чери.
Но врач Стив Пе­рис – пси­холог, - объ­яс­нил, что прос­то у Ми­шель обос­три­лась ин­ту­иция пос­ле ава­рии. Так­же он ска­зал, что ор­га­низм, те­ряя од­но, при­об­ре­та­ет вза­мен что-то дру­гое. Так и в слу­чаи с Ми­шель, по­теряв зре­ние, она ста­ла ос­тро чувс­тво­вать, что про­ис­хо­дит вок­руг. И в этом нет ни­чего страш­но­го.
Ми­шель нра­вилось, что она мо­жет чувс­тво­вать бе­ду и не дать ей слу­чит­ся.
Де­вуш­ка ре­шила стать пси­холо­гом. Изу­чив ку­чу ма­тери­алов и до­бив­шись, что­бы ее при­няли на ра­боту, она дос­тигла сво­ей це­ли. На это уш­ло шесть дол­гих лет.
Те­перь с по­мощью ин­ту­иции она мог­ла по­могать лю­дям.
Имен­но на од­ном из при­емов, Ми­шель поз­на­коми­лась со сво­им му­жем – Рик­ки Ма­ер­сом.
До са­мой пен­сии, Ми­шель про­рабо­тала пси­холо­гом, по­могая всем кто к ней об­ра­щал­ся. Но да­же пос­ле то­го, как она уш­ла из про­фес­сии, две­ри ее до­ма не зак­ры­вались. А ин­ту­иция воз­раста­ла и креп­ла с каж­дым го­дом, как в бла­годар­ность за то, что она ни­кого не ос­тавля­ла без по­мощи.

В светло-жёлтых берёзках
Схоронился закат,
На полянках неброских,
Ночь из лунных заплат,
Вдоль дорог буераки,
Трав пожухлых луга,
Ветерки-забияки,
Треплют в скуке стога.
Бледно-серая тень -
Деревенский мосток,
Все дома набекрень,
Сир погост и широк,
И летят журавли,
Через чёрную гать,
Прячут слёзы свои,
В поднебесную гладь.

Автор: Виктор Шамонин-Версенев
Читает: Александр Водяной

В нашем современном столь сложном и, в тоже время, интересном и насыщенном мире, многие из нас стремятся к чему – то простому, лаконичному, ординарному, одновременно красивому, а если это ещё сделано своими руками, с любовью – этому просто цены нет. Именно это привлекло нас в таком направлении, как скрапбукинг.

Собирание альбомов с вырезками и памятными вещами впервые упоминается в 1598 году. В 1775 году в свет вышла книга об истории Англии, автором которой стал Джеймс Грейнджер. Книга осталась бы незамеченной, если бы не один факт: её последние страницы остались пустыми для заполнения читателями. Вскоре многие авторы стали прибегать к таким уловкам, тем самым намекая, что книга хоть и имеет конкретный тираж, но персонализировать её может каждый. Кроме того, чуть позже известные книгопечатники занялись тиражированием ежедневников и школьных дневников, которые очень полюбились женской части населения Европы. Теперь юные леди делали в своих тетрадках необходимые записи и пометки, не забывая при этом и всячески украшать их.

Свою современную форму скрапбукинг принял в XVII веке. В 1826 году в Германии начали активно собирать вырезки из альбомов, поскольку стали печататься альбомы с изображениями, гравюрами и литографиями. Сам термин «скрапбукинг» появился в 1830-х годах. Сейчас скрапбукинг — это достаточно распространенное хобби, так как фотоальбомы посвящаются разным событиям: свадьбе и поездке в отпуск, новорожденным и юбилярам и т.п. Материалы же для скрапбукинга можно приобрести недорого в этом магазине - Скрап-лавка.

В XVIII веке в России появились рукописные альбомы, которые украшались самыми разнообразными элементами. Эта традиция пришла из Западной Европы, в основном из Германии. В советские времена традиция ведения памятных альбомов не только не утратила своей популярности, но и получила ощутимый толчок за счёт распространения фотографии и фотоаппаратов, а одним из ярчайших примеров подобного творчества со стороны мужской части населения были так называемые дембельские альбомы. Но до самого подхода к сохранению воспоминаний, именуемого скрапбукингом, было ещё далеко.

В 70-80 х годах в СССР было очень модно украшать фотоальбомы с помощью вырезок из журналов, газет и открыток. Все это — тоже скрапбукинг. Сейчас скрапом часто называют любую технику работы с бумагой.

Президент США — Томас Джефферсон – был одним из поклонников скрапбукинга. Известен его альбом «О президентстве»

С появлением фотографии скрапбукинг стал еще активнее развиваться, появились инструменты для скрапбукинга. И первый альбом с образцами фотографий был выпущен Жозефом Ньепсом в 1826 году.


А писатель Марк Твен в 1872 году зарегистрировал патент на изобретение «самостоятельно наполняемого» альбома, с полосками клея на страницах, где закреплялись памятные мелочи

Семья Кристенсен, из Америки, в 1976 году продемонстрировала на Всемирной конференции Записей 50 альбомов с историей своей семьи. Позднее ими была написана книга «Ожившие воспоминания» о технологии скрапбукинга

В последние 10 лет популярность скрапбукинга во всем мире растет очень активно. В Америке скрапбукингом увлекается каждый третий в семье, оборот от производства товаров для скрапбукинга в США в 2003 году превысел 1,4млдр.$ в год, а в 2005 году эта цифра увеличилась до 2,5млдр.$ в год.

Народ если у кого-то есть опыт в скрапбукенге поделитесь

Он сто­ял на кры­ше, на са­мом краю, рас­ки­нув ру­ки, и смот­рел на плы­вущие об­ла­ка. По­чему-то имен­но здесь он чувс­тво­вал се­бя сво­бод­ным...

Она, как всег­да, под­ня­лась на кры­шу, где мог­ла по­быть од­на. Ей нра­вилось оди­ночес­тво, толь­ко так она мог­ла при­вес­ти мыс­ли в по­рядок. При­нять пра­виль­ное ре­шение, да и прос­то рас­сла­бить­ся. В на­уш­ни­ках зву­чала лю­бимая му­зыка, и Ди­на не сра­зу за­мети­ла сто­яще­го на краю кры­ши пар­ня. Она дол­го смот­ре­ла на не­го, раз­ду­мывая, что ска­зать или сде­лать, что­бы не спуг­нуть его.

- Ты уве­рен, что смерть пра­виль­ное ре­шение проб­лем? - ос­то­рож­но про­гово­рила Ди­на.

Па­рень обер­нулся, на го­лову был на­кинут ка­пюшон так, что его ли­ца не бы­ло вид­но.

- Смерть - это не так страш­но, как ее опи­сыва­ют, - про­гово­рил он.

- По­это­му ты ре­шил прыг­нуть? – спро­сила де­вуш­ка.

- Я не со­бира­юсь пры­гать, я при­хожу сю­да, что­бы от­дохнуть от го­род­ской су­еты.

- Я то­же, - улыб­ну­лась Ди­на, - тут так хо­рошо, го­род, как на ла­дони.

- Не ви­дел те­бя здесь, - ска­зал па­рень.

- Вза­им­но, - хмык­ну­ла де­вуш­ка.

- Ну, бу­дем зна­комы. Алек­сей. Мож­но прос­то Ле­ша, – пред­ста­вил­ся он.

- Ди­на, – про­тяну­ла ру­ку де­вуш­ка.

Так и на­чалось их зна­комс­тво.

Каж­дый день они встре­чались на кры­ше, в од­но и то­же вре­мя. У них на­ходи­лась мас­са тем, об­на­ружи­лось мно­го об­ще­го. Ди­не ни­ког­да не бы­ло так хо­рошо и лег­ко, как с ним. Вмес­те они «сбе­гали» сю­да от шум­но­го го­рода, от су­еты. Его го­лос ус­по­ка­ивал ее, уба­юки­вал, вре­мя с ним про­лета­ло не­замет­но. Те­перь ее мы­ли бы­ли за­няты Ле­шей. Но Ди­ну сму­щала од­на вещь: она до сих пор не зна­ла, как он выг­ля­дит. Ле­ша скры­вал свое ли­цо под ка­пюшо­ном. На эту те­му он го­ворить не хо­тел, он ска­зал, что это та­кой имидж, и что он дав­но так хо­дит, скры­вая свое ли­цо. Ди­не по­казал­ся стран­ным его от­вет, но она ре­шила не расс­пра­шивать, а дож­дать­ся, ког­да он сам за­хочет ей все рас­ска­зать.

Про­шел ме­сяц их об­ще­ния, Ди­ну тя­нуло к пар­ню, он нра­вил­ся ей, и де­вуш­ка чувс­тво­вала, что и она ему не без­различ­на. Она ре­шила сде­лать Алек­сею сюр­приз. На кры­ше она ор­га­низо­вала пик­ник и ста­ла ждать по­яв­ле­ния пар­ня.
Алек­сей нем­но­го опоз­дал. Под­нявшись на кры­шу, где его уже жда­ла Ди­на, он был удив­лен, ог­ражде­ние кры­ши бы­ло уве­шано воз­душны­ми ша­рами, на зем­ле бы­ла рас­сте­лена ска­терть, на ко­торой сто­яла кор­зи­на с фрук­та­ми, бо­калы и бу­тыл­ка ви­на.

- Это что? – спро­сил он, удив­ленно под­няв бро­ви.

- При­вет, Ле­ша, - Ди­на по­дош­ла к пар­ню и взя­ла его за ру­ку, - са­дись.
Алек­сей, мол­ча сел и пос­мотрел на Ди­ну.

- Я ре­шила ус­тро­ить пик­ник, – объ­яс­ни­ла Ди­на и се­ла ря­дом с ним.

- По ка­кому по­воду? – спро­сил Алек­сей.

- Прос­то так, - от­ве­тила Ди­на.

На­лив в бо­калы ви­но, она по­дала один бо­кал Ле­ше.

- Я хо­чу спро­сить, - на­чала де­вуш­ка.

- Спра­шивай, - па­рень сде­лал гло­ток ви­на и пос­та­вил бо­кал.

- В день на­шего зна­комс­тва ты ска­зал, что смерть не так страш­на, как ее опи­сыва­ют. Что ты имел вви­ду?

- Смерть – это ес­тес­твен­но, это часть жиз­ни и от это­го ни­куда не уй­ти, жизнь и смерть всег­да бу­дут «ид­ти» ря­дом, хо­тим мы это­го или нет. Нам­но­го страш­ней, ког­да жизнь об­ры­ва­ет­ся страш­но, вне­зап­но. Мож­но уме­реть, но быть жи­вым. И это нам­но­го страш­ней.

- А ты? – спро­сила Ди­на.

- Что я? – воп­ро­сом на воп­рос от­ве­тил Алек­сей.

- Ты жи­вешь или уже умер? – Ди­на прид­ви­нулась к Ле­ше.

- Я жив, - от­ве­тил па­рень, - но врят­ли моя жизнь ко­му-то нуж­на.

- По­чему ты так ду­ма­ешь? – Ди­на при­кос­ну­лась к ру­ке Ле­ши.

- Я знаю, - ти­хо от­ве­тил он.

- По­кажи мне свое ли­цо, - ска­зала Ди­на.

- Нет, - твер­до ска­зал Алек­сей.

Но Ди­на рез­ким дви­жени­ем сдер­ну­ла ка­пюшон с го­ловы пар­ня. Ли­цо пар­ня бы­ло в шра­мах от ожо­гов. Алек­сей, мол­ча, смот­рел на Ди­ну. Де­вуш­ка про­вела ру­кой по его ли­цу и улыб­ну­лась.

- Толь­ко не взду­май ме­ня жа­леть, – пре­дуп­ре­дил па­рень.

- Ле­ша, все по-преж­не­му. Ни­чего не из­ме­нилось, - от­ве­тила Ди­на.

Он нас­толь­ко по­разил ее сво­им умом, прек­расным чувс­твом юмо­ра, ма­нера­ми, что те­перь бы­ло аб­со­лют­но не важ­но, как он выг­ля­дит. Ди­на зак­ры­ла гла­за и по­цело­вала Алек­сея, от­кло­нив­шись, она сму­щен­но от­ве­ла гла­за.

Па­рень встал и по­дошел к краю кры­ши. Ди­на прос­ле­дила за ним взгля­дом, встав и по­дой­дя к не­му, де­вуш­ка по­ложи­ла свою ру­ку ему на пле­чо.

- Ле­ша, - ти­хо про­из­несла она, - прос­ти, я, на­вер­ное, не дол­жна бы­ла так пос­ту­пать.

- Он был мо­им дру­гом, - про­гово­рил он, - он по­гиб при по­жаре, а я по­лучил ожо­ги, это он по­шел в го­рящий дом, что­бы спас­ти ре­бен­ка, я по­бежал за ним. В пос­ледний мо­мент он пе­редал мне ре­бен­ка, а сам по­гиб от рух­нувшей на не­го го­рящей дос­ки. Его не спас­ли. Ну а я, как ви­дишь, жив.

- Ты ви­нишь се­бя? – спро­сила Ди­на.

- Нет, - мот­нул го­ловой Алек­сей,- на его мес­те я бы пос­ту­пил так­же.

Он по­вер­нулся к де­вуш­ке и пос­мотрел ей в гла­за.
По­том они об­ня­лись и дол­го сто­яли на кры­ше...

Ле­ше сде­лали опе­рацию, и он пе­рес­тал стес­нять­ся сво­его ли­ца. Ди­на все вре­мя бы­ла с ним.
Те­перь она не пред­став­ля­ла се­бе жизнь без не­го.
На кры­шу приш­ла па­ра. Де­вуш­ка бы­ла в сва­деб­ном платье, па­рень в чер­ном кос­тю­ме, в ру­ках они дер­жа­ли го­лубей. По­дой­дя к ог­ражде­нию, они вы­пус­ти­ли птиц в не­бо. Счас­тли­во улы­ба­ясь друг дру­гу, они ре­шили про­вес­ти свою свадь­бу здесь, на кры­ше, где их стол­кну­ла судь­ба.