Елена Волохова: «Бог забрал у меня руку и ногу, но дал гораздо больше»

Елена Волохова — о том, как выжить в страшной аварии и радоваться своей новой жизни.
— До травмы у меня была обычная жизнь, абсолютно скучная: я не работала, сидела с двумя маленькими детьми, занималась домом — он у нас был собственный — и участком. И всегда у меня было ощущение никчемности, — рассказывает «Русской Планете» Елена Волохова, модель и президент фонда «Подари любовь миру» из Подмосковья.
— Я завидовала людям, которые с удовольствием ходили на работу, получили желанное образование (у меня было юридическое, которого хотели родственники-юристы). И чувствовала, что не нашла себя, что ничто не приносит мне удовлетворения.
Когда я попала в аварию, то появилось время разобраться в себе и в том, для чего это произошло: там было такое ДТП, после которого выжить и остаться с работающей головой, в принципе, сложно. И я пришла к мысли, что сама себе это выпросила: меня тяготила прошлая никчемность, и мне требовалось, видимо, какое-то потрясение, которое перевернет и изменит мою жизнь.
Через полгода после выписки из больницы я впервые вышла на подиум — в проекте о моде для людей с инвалидностью Bezgraniz Couture. Мои фотографии появились в мэрии Москвы, в фотосессии счастливых родителей с инвалидностью. И когда мне начали писать незнакомые люди: «Спасибо за то, что вы есть, я в такой же ситуации и думала, что жизнь кончилась», — когда ко мне начали приезжать специально, чтобы пожать руку, я начала понимать, что что-то я должна дать другим.
— — Знаете, я всегда думала, как это может быть: «Водитель не справился с управлением»? Я 15 лет за рулем, знаю свою машину, могу поменять колеса, свечи… Но так и получилось: я не справилась.
Я не знаю, что произошло. Это было на трассе, помню только, что мимо пронеслась машина: я ехала 140, а она под 200. Потом доля секунды — и все: то ли у меня колесо лопнуло, то ли я руль влево дернула. Я влетела в столб, он упал на автомобиль, и хорошо, что я была не пристегнута: ногу оторвало, но я вылетела метров за 10 от дороги. Дальше я не помню, рассказывали, что перевязал меня мужчина, ехавший следом. Руку мне ампутировали уже в больнице.
Это произошло в июле, за четыре дня до моего дня рождения, а в конце августа меня уже выписали. Я попросила долежать в больнице до 2 сентября: дочь Соня собиралась в первый класс, а тут бы к празднику мама приехала без ноги и без руки, представьте, какой был бы шок.
Дети меня все время спрашивали: «Мамочка, тебе не больно?» — и пытались помогать.
—— Мой муж — спецназовец, а спецназ своих не бросает. Он воевал в Чечне, имеет право ношения крапового берета, удостоен государственных наград. Он такие вещи видел, что… Мы сейчас смеемся: он приехал на место аварии и в какой-то момент спросил у полицейских, что там в машине, может, забрать что-то. Они говорят: «Ну забирай… Нога».
Он почему-то переживал, чтобы я что-нибудь не сделала с собой. Говорил: «Почитай в интернете, как живут другие, познакомься с какими-то инвалидами».
— — Нет, в том-то и дело, я всегда была сильным человеком, он это знал. Возможно, он переживал, потому что это большая психологическая травма именно для женщины: без ноги, руки, даже без волос — меня в больнице обстригли под мальчика.
— У вас произошло к нынешнему моменту переосмысление своей внешности и красоты вообще?
— Да. Оно пришло не сразу. Сначала я приняла свое тело. В больнице я похудела примерно на 20 кг и нашла в этом положительные стороны аварии. Смотрела и радовалась: «Девчонки, какая у меня худенькая нога, какой пресс!» А потом я поняла, что стала другой, когда начала помогать людям. Ощутила, что делаю что-то такое, что дает мне внутренний свет — мне так внутри хорошо!
И мне говорили: «Лен, ты изменилась. У тебя взгляд стал счастливо-осмысленный, не то что раньше: холодная красотка с волосами до пояса, на каблуках, у которой все хорошо. Сейчас от тебя исходит нечто другое». Я перестала воспринимать в штыки уличное хамство, и оно стало исчезать вокруг меня. Вот тетка на кассе не видит, что у меня одна рука, и торопит: «Что копошишься, быстрее!» — я в ответ: «Ой, простите, на весь день вам настроение испортила». А потом она замечает мою руку и сама: «Деточка, это ты меня извини, давай помогу». И вот этот внутренний свет, добрая реакция на негатив, этот кайф от того, что ты делаешь, — и есть красота.
Сейчас я уже понимаю, что с этой аварией Бог дал мне больше, чем взял. Я не вижу, чтобы это событие принесло мне потери. Только приобретения.

— Какова общая задача вашей работы, которую вы проводите для людей с инвалидностью? На что она направлена?
— С самого начала я поняла, что эмоциональное состояние — это то, что в первую очередь помогает справляться с болезнью. Мы проводим фестиваль «Всей семьей», и он делает большое дело в объединении семей с больными и здоровыми детьми. Когда все они собираются за одним столом, то и мамочки, и дети видят, что можно нормально общаться. И отношение друг к другу меняется: ведь дети жестоки, а тут они понимают, что надо помогать друг другу. Мы хотели бы проводить этот фестиваль регулярно, в разных районах города, но нужно финансирование. Сейчас мы делаем все за свои деньги, а волонтеры помогают бесплатно — сами пишут и просят: «Пожалуйста, можно я позанимаюсь с детьми?»
Потом, у нас есть программа «Мне бы в небо»: люди с инвалидностью летают с инструкторами на дельтапланах. Первой в небо запустили меня — это потрясающе, неописуемо, такого адреналина больше нигде не получишь. Дальше я буду прыгать с парашютом.
Мы хотим открыть проект для выпускников детдомов с инвалидностью «От знакомства до супружества», но пока не хватает финансирования. Ведь они выходят из детдома и толком не знают: где знакомиться, как выстраивать отношения, что делать с собственной жизнью. Да даже вон сколько инвалидов с родителями, которым в 40 лет мамы моют голову. Сколько раз я ругалась — эти мамы говорят: «Да как я ему позволю самому, он же все разольет, будет мыться два часа, еще захлебнется к едрене фене». Да для него счастьем будет справиться самостоятельно! И вот хорошо бы вывозить выпускников в санаторий недели на три, где им можно привить бытовые навыки и познакомить их. Кстати, после одного такого слета в 2011 году две пары на колясках поженились.
— Вот скажите: мы с вами сидим за одним столом и общаемся без проблем. Вы человек, который не позволил бы своей маме мыть себе голову. Так не кажется ли вам, что кто хочет — тот сам интегрируется в общество и радуется жизни, а кто сидит дома в четырех стенах, того это устраивает? Зачем вы ради таких людей, сидящих дома, затрачиваете столько усилий?
— Да, я пришла сама ко всему, к чему сейчас привожу других людей. Я хотела научиться чистить картошку одной рукой и выходить на подиум, чтобы доказать себе, что я могу. Но таких, как я, немного. Есть слабые люди, которым проще ничего не делать и ныть. Но какой в этом смысл? Я делаю это, чтобы инвалид, сидящий дома, увидел, что можно жить по-другому и получать от этого удовольствие. И я вижу, что люди
Также сейчас мы открываем первое отделение реабилитации для людей с ампутацией — в Балашихе, при реабилитационном центре «Росинка». Страшно то, что никто не занимается этим в России. Нет даже статистики, сколько ампутантов у нас в стране. Реабилитация для них ограничивается выдачей протезов и минимальным обучением ходить. Специальных занятий спортом, работы с фантомными болями (а это дикие ощущения, я сама еле слезла с опиоидных анальгетиков, которые колола в пострадавшую ногу) — ничего этого нет, а это должно быть бесплатным, как инвалидная коляска для других заболеваний. У нас есть тренер по плаванию, который занимается с такими людьми, я сама с ним впервые начала плавать, и он готов работать! К тому же ничего дорогостоящего для государства в этой сфере нет. Моя цель — чтобы в будущем заработало не отделение, а профильный центр для людей, потерявших какую-то часть тела.