Чайный серв.из

Анюткиной задачей было достать десертные ложечки. Теперь она делала это уже шустро. А вот в день, когда сервиз впервые появился на кухне, ящик со столовыми приборами, находившийся всего лишь на уровне носика, Анютка отодвигала с трудом, вставая на цыпочки. Тогда она умела считать только до пяти, поэтому шестая ложка была вновь под номером один, а седьмая второй.

Двойняшки во время подготовки к чаепитию чаще всего весело бегали вокруг стола, хохотали над им одним лишь понятными шутками, болтами на своём выдуманном языке, наводя счастливый и беззаботный хаос на кухне и всех поторапливали тысячами вопросов: «Уже готово?» «Уже скоро?» «Ну как там?» Между тем, их задачей было раздать салфетки и достать из холодильника мёд, лимон и варенье. Это за любимых внучат делала Бабушка.

Но вот стол готов. Ароматный чёрный байховый чай заварен – можно разливать по чашкам. Папа берётся за работу. Средней крепости чай с лимоном и двумя кубикам сахара – маме. Покрепче чай без сахара и с парой ложечек смородинового варенья – папе. Чай послаще любили Двойняшки-хохотушки. Бабушка предпочитала крепкий чай с мёдом, а Дед добавлял себе сливки. Анютка же пила тёпленький сладенький чаёк с вишневым сиропом.

– Сюствуете: всюду пахнет летом и садом? Класота…– восхищалась Анютка и делала очередной глоточек вишневого чая.

– Фантазерка растёт, – улыбался Дед.

– Смотри, чтобы пчела тебя не ужалила! Вон, смотри, летит! Жжжжж! – подтрунивали Двойняшки.

И все хохотали, а Анютка настороженно оглядывалась по сторонам и уже готова была отмахиваться от роя.

– Доверчивая... это мешает в жизни, – то ли грустно, то ли разочарованно констатировал Папа.

– Анютка, муха! – продолжали кричать Двойняшки. Девочка вздрагивала, но чтобы побороть страх и нападки родственников начинала напевать себе под нос. Все смеялись, и вместе с этим весело позвякивали чашки и блюдца. Только Анютка грустила. Грустила по лету и саду. И ещё её огорчало то, что нельзя петь за столом – плохая манера, говорила Мама. И что Двойняшки-не-разлей-вода всегда ее дразнят, а играть с собой не берут, а она ведь знает так много интересных игр. Но больше всего растрачивало девочку, что никто в семье не любил петь, не играл на музыкальных инструментах, считая это «сущей ерундой», «неоправданной глупостью», «безделицей» и «праздным времяпровождением».

– Ничего, – сказал как-то Папа глядя на младшую дочь весьма серьезно, – в школу пойдёт – перестанет в облаках летать.

– Папоська, а песенки в сколе поют? Я песенки петь люблю и сосинять их могу. Вот, послусайте! – Анютка в миг всклочила на стул и затянула нежную мелодию, держа перед собой чашечку за обе ручки. Двойняшки прыснули со смеху. Бабушка с Дедом умилённо заулыбались. Папа же резко развернул газету, а Мама принялась прибирать стол и строго сказала:

– Дети, отправляйтесь играть, а потом за уроки. А ты, композитор, допивай чай и доедай свой кусок пирога. А то все промечтала!

Анютка молча доедала свой пирог, запивала его вишневым чаем, а в голове у неё играла минорная музыка.

– Спасибо сясеська! Ты самая класивая! И ты даёшь мне самый вкусный сяй!

– Дзынь, – ответила чашечка, – дзынь-ля-фа!

Оказавшись после своей основной работы в мойке, чашки весело переговаривались и хихикали – они обожали купаться, а ещё очень любили своих хозяев и всегда хвалились их успехами.

– А мой-то сегодня пятерку по физике получил! Космонавтом будет, поверьте мне! – хвасталась первая чашка.

– А моя в школьном саду яблони окапывала! Агрономом станет, клянусь своей фарфоровой ручкой! – гордо заявляла другая чашка.

– Это что! Моего вот в должности повысили – теперь он старший конструктор! И на дачу мы уже на новом автомобиле поедем! – подхватывала третья чашка.

– А моя заказала путёвки на море! Значит, и у нас в июле отпуск будет, постоим себе в буфете, поболтаем с блюдцами! – мечтательно произнесла мамина чашка.

– А Дед-то в новых очках! Заметили? Всё теперь видит и замечает! – радовалась дедушкина чашка.

– Кстати, Бабуля новый рецепт пирога вычитала, в воскресенье печь и всех угощать будет. Большое чаепитие, друзья, намечается! Надо не подкачать! – анонсировала бабушкина чашечка.

– А Анютка песенку сочинила, про дождик. Такая мелодичная… – раздался тоненький голосок чашечки с двумя ручками.

– Ерунда какая эти песенки! Их и так уже много сложено! Нужно науку продвигать! – подытожила папина чашка. И все чайные пары согласились.

Тут пришла Мама и обдала всю посуду пеной и водой, смыв остатки чая и ненужные споры.

* * *

А между тем Анютка росла. Сразу после рождественских каникул, по рекомендации воспитателя детского сада, где девочка все время пела, мама отвела дочку в музыкальную школу. Из-за больших анюткиных успехов в маленькой квартирке в доме на углу возле сквера все чаще звучала музыка. А вскоре в гостиной, напротив круглого обеденного стола, появилось фортепиано.

Его звуки разносились всюду и наполняли все комнаты особой атмосферой. Бабушка с Дедушкой в такт покачивались в своих креслах, когда Анютка разучивала новое произведение. Со временем и Папа перестал затыкать уши – уж больно ладная была музыка. Мама заметила, что от Моцарта у неё прекращалась мигрень и стала иногда просить дочку поиграть эту «волшебную» музыку.

А вот Двойняшки, несмотря на успехи младшей сестренки, никак не принимали это ее увлечение, считали звуки клавиш треньканьем, фортепиано деревяшкой, а саму сестру странной. Двойняшки умудрялись посмеяться над Анюткой и подразнить её даже во время семейного чаепития.

– Ля-ля-соль, ты – фасоль! До-ми-си, ты – селедка-иваси! – напевали Двойняшки, качаясь на стульях и хохоча во все горло.

Поскольку, взрослые обожали и задорный смех, и самих двойняшек, то никто их не останавливал, принимая все это за детскую игру, которая, между прочим, была совсем не по душе задумчивой и никогда не жалующийся Анютке.

Но однажды двойняшки так развеселились за столом, что ударились чашками, и те разлетелись вдребезги.В кухне повисла тишина. Мама, осознав произошедшее, ушла к себе в комнату, громко хлопнув дверью. За ней последовал и папа, сердито посмотрев на двойняшек, влипших от испуга в свои стулья. Дед спрятался за газету. Анютка принялась складывать угощения в холодильник. Бабушка замела осколки и молча вымыла остатки сервиза. Посуда в тот раз в Мойке не звенела.

* * *

В следующее воскресенье сервиз не доставали. Мама уехала в командировку. А Папа по ней скучал. Однажды после ужина он так загрустил, что решил налить себе чаю в фарфоровую чашку, но она на этот раз не выдержала крутого кипятка и лопнула. Папе на мгновение показалось, что трещина пробежала по его сердцу, расколов его надвое. К счастью, это была только чашка, крепкий чай из которой разлился по белоснежной скатерти, оставив на ней огромное желтоватое пятно замысловатой формы. Так не стало ещё одной чашки.

* * *

Тем временем в сквере напротив дома зацвела черемуха, в разгаре был май. Бабушка с Дедом засобирались на дачу. Бабушка уложила в сумки все самое необходимое, в том числе две фарфоровые пары, и достала с подоконников рассаду, посаженную ещё зимой. Дедушка выгнал из гаража свою «ласточку». И со словами «ждём вас в деревне» старики полетели за город.

На следующий день Бабушка позвонила Маме и сообщила, что дела на даче идут отлично, только вот чайные пары довести не удалось – в пути, видать, из-за местного бездорожья тонкий фарфор разбился. Рука мамы дрогнула, телефонная трубка упала прямо на чашку, в которую мама в этот момент другой рукой наливала себе чай. Так неприятная новость отколола ручку на маминой чашке. Плохая примета держать битую посуду в доме. Мама это знала и выбросила чашку в мусорное ведро.