Дочь художника Крамского

Некоторые имена история забывает, а некоторых девочек до определенного возраста
считают гадкими утятами.
Крамской любил свою единственную дочь, остальные дети мальчики.
Он рисовал ее и остриженную после тяжелой болезни, и утенком, и взрослую.
Рисовал и учил рисовать.











Родилась Софья предположительно в 1866 (по другим сведениям в 1867 году). Училась в гимназии и, благодаря
творческой атмосфере, царившей в доме, рано почувствовала интерес к живописи. Отец был ее первым учителем.
После его смерти занималась рисованием под руководством А. Д. Литовченко, брала уроки акварельной живописи у
А.П. Соколова, пользовалась советами А.И. Куинджи. В начале 1890-х годов посещала
частную живописную школу в Париже, где ее опекал старый друг И. Н. Крамского скульптор М. М. Антокольский.

Соня дружила с дочками П.М. Третьякова, Сашенькой и Верой.
Вера позже вспоминала:
«Соня была некрасива, но с умным, энергичным лицом, живая, веселая и необычайно талантливая к живописи…
В 16–17 лет Соня… похорошела, волосы отросли. Фигура у нее стала длинная, тонкая. Она прекрасно танцевала.
Ее веселость, остроумие и entrain (притягательность, обаяние) привлекали к ней много поклонников».
Она была очень изящной - Репин, ученик Крамского, восхищался ее фигурой, Альберт Бенуа всерьез ухаживал за ней,
но в свои 30 лет он казался шестнадцатилетней Соне слишком "старым". У нее появился другой жених -
Сергей Сергеевич Боткин, молодой врач, представитель известной медицинской династии. Родственники торжественно
отметили помолвку молодых, Крамской на радостях написал великолепные парные портреты жениха и невесты.
Но Сергей Боткин неожиданно для всех влюбился в подругу своей невесты Александру Третьякову. Помолвка оказалась
расторгнутой, и вскоре Саша Третьякова вышла замуж за бывшего жениха подруги. Соня Крамская нашла в себе силы
сохранить с ней приятельские отношения. Но происшедшее надолго повергло Соню в тоску.

Спасла Софью живопись. Шестнадцатилетняя девушка с головой ушла в работу и стала демонстрировать по-настоящему
профессиональные успехи.
Чтобы отвлечь Соню от душевных терзаний, отец увозит ее за границу (заодно и свое сердце подлечить -
он был уже очень болен). Путешествуя по Франции, Софья пристрастилась к живописным этюдам на плэнере.
Спустя год после путешествия Крамской писал: «Дочка моя, известная... ветреница, начинает подавать мне серьезные надежды,
что уже есть некоторый живописный талант». Крамской понимал, что умирает, а дочь еще не встала на ноги и не нашла себя.
Незадолго до смерти Иван Николаевич, тревожившийся за судьбу Софьи, сказал: «Девочка, а как сильна, как будто уже мастер.
Подумаю иногда, да и станет страшно… личная жизнь грозит превратиться в трагедию».
Софья действительно долго не могла оправиться от удара, ни в кого не влюблялась и не выходила замуж.
Только в зрелом возрасте, в 1901 году. когда отца уже давно не было в живых, она заключила брак с петербургским
юристом финского происхождения Георгием Фёдоровичем Юнкером. (умер в 1916 году).

Крамской был сыном писаря из городка Острогожска, но благодаря таланту живописца,
рисовал портреты императорской фамилии и обучал живописи детей императора.
Софья и сыновья Крамского тоже были знакомы с ними.

Великий князь Константин Константинович в роли Гамлета в любительской постановке, акварельный портрет
Софьи Крамской (музей ИРЛИ – Пушкинский дом).




Портрет актрисы Савиной.

Софья была признанной портретисткой, ее просто осыпали заказами. Увы. судьба многих работ, находившихся
в частных руках, в домах и усадьбах, разгромленных в период революции, осталась неизвестной.







Мужу Софья много лет помогала собирать материалы о декабристах, но книга так
и не была издана.
С 1918 года она работала в художественно-реставрационных мастерских Главнауки. Ей, глубоко верующему человеку,
пришлось стать организатором антирелигиозного музея Зимнего дворца и иллюстрировать "Историю религии"
в издательстве "Атеист".
Свою веру Софья Ивановна особо не скрывала, как и не скрывала христианское желание помочь ближнему.
В Ленинграде мучилось много ее знакомых из "прошлой жизни" - смолянок, фрейлин, просто лиц дворянского происхождения.
Лишенные всего - жилья, имущества, службы и каких бы то ни было доходов, многие буквально голодали. Дочь художника
помогала им устроиться на работу, пусть с самым скромным жалованьем, достать переводы, уроки, перепечатку на машинке,
чтобы как-то выжить.
Все это и вменили пожилой женщине в вину - и то, что "была очень религиозной", и то, что помогала друзьям.
Софья Юнкер-Крамская была арестована 25 декабря 1930 года, обвинялась по статье 58-II УК РСФСР
в контрреволюционной пропаганде. Ей вменялось в вину создание ни много ни мало «контрреволюционной группировки
из бывшей знати, ставившей себе целью проведение своих людей в разные советские учреждения на службу для
собирания сведений о настроениях…». Все, проходившие по делу, говорили о религиозности художницы,
что усложняло ее положение.
Крамская-Юнкер была приговорена как «чуждый элемент» к 3 годам ссылки в Сибирь, но из-за нервного потрясения
у нее случился инсульт. С тяжелым параличом она была отправлена в тюремную больницу ДПЗ. Ее кое-как подлечили
и через четыре месяца все же послали по этапу в Иркутск.

Полупарализованная женщина добралась до Иркутска, но через три недели ее перевели в Канск, через месяц,
с ухудшившимся состоянием – в Красноярск.

15 октября 1931 года Юнкер-Крамская из красноярской больницы написала письмо Екатерине Павловне Пешковой:
«Я пишу и портреты, и плакаты, лозунги, афиши, вывески, иллюстрации, знаю фотографическую ретушь, раскраску фотографий,
языки, я работать могу, люблю… О моей рабочей жизни Вам может подтвердить Елена Дмитриевна Стасова, с отцом которой
был так дружен мой покойный муж. О музее Крамского Вам тоже могут дать сведения и она, и товарищ Луначарский…»
В конце письма отчаянные строки: «Я могла делать ошибки в своих суждениях, могла что-нибудь не так правильно оценивать,
могла криво судить о положении вещей, но преступления я не совершала никакого – и сознательно так горячо любя свою страну,
после смерти мужа (он был финляндским подданным) – переменила свои бумаги на русские, подписав тогда уже отказ от каких
бы то ни было претензий на имущество. Было даже смешно поступить иначе. <…> Помогите мне! Я написала просьбу
о помиловании М.И. Калинину. Я прошу Вашего содействия. Я оправдаю милость, если мне она будет дарована, могу уверить
в этом Вас. Я честно проработала 40 лет. Тяжко последний, быть может очень короткий срок – чувствовать себя –
так наказанной… Я собрала последние силы, чтобы написать Вам все это…»

28 февраля 1932 года было возбуждено ходатайство о пересмотре дела Юнкер-Крамской в связи с неизлечимой болезнью,
а также в связи с тем, что ссыльная «не представляет… социальной опасности».

25 марта 1932 года София Ивановна вернулась в Ленинград. 31 июля 1932 года Юнкер-Крамская написала благодарственное
письмо Е.П. Пешковой, сообщив, что собирается работать и дальше, насколько позволят силы. В 1933 году художница умерла
при странных обстоятельствах. Якобы, она уколола палец, когда чистила селедку, и, по словам брата, "умерла от рыбьего яда".

Реабилитировали ее за отсутствием состава преступления только в 1989 году.



И.Н. Крамской. Христос в пустыне.