О лейтенанте Шарапове

Существует в нашем древнем городе пивная с характерным названием «Реанимация». Не ставя целью рекламировать данное достославное заведение, в подробностях описывать его не буду, скажу лишь, что посещаем мы его с бывшими коллегами по работе на протяжении вот уже более десяти лет (с той или иной степенью регулярности), и поэтому как персонал, так и посетители из числа завсегдатаев являются уже нашими знакомыми. Правда, как правило, дальше имени (ну и, возможно, рода занятий) такое знакомство не идёт, так что многое из жизни человека остаётся «за кадром» и может стать известным лишь совершенно случайно. Так произошло и на этот раз…
Людей, переставших быть связанными между собой трудовыми отношениями, жизнь разносит в разные стороны. Разные новые заботы, разные интересы приводят к тому, что даже при случайных встречах дальше данных друг другу с деланной радостью обещаний «созвониться, встретиться и посидеть как-нибудь» дело, как правило, не идёт. Тем ценнее искренние дружеские отношения, когда и через много лет после окончания совместной деятельности люди, пусть и нечасто, но продолжают встречаться, не теряя связи друг с другом. Вот с одним таким моим хорошим товарищем «из прошлой жизни» мы и решили по старой памяти посетить знакомую пивную, вспомнить, так сказать, «былые дни», ну и заодно отметить праздник Победы, конечно.
Как обычно и бывает, увидели уже «на месте» знакомого из числа постоянных посетителей, как это принято в таких случаях, заняли все вместе традиционный первый стол. Ну, пивка, конечно, по сто для начала, с собой рыбка была у меня – синец из Рыбинского моря, да дело совсем не в этом. Разговорились, и разговор почему-то зашёл о плавании, в частности, о важности этого умения для человека. Тогда-то встреченный нами знакомый и поведал историю своего отца, услышав которую, я не мог не постараться запомнить и впоследствии записать её. Если упущены какие-то детали, прошу отнестись с пониманием. Но даже то, что удалось сохранить в памяти из его рассказа, не может, как кажется, оставить равнодушным никого.
Да простят меня историки – не назову точных дат и официального наименования событий. Речь идёт о конвое, направлявшемся из Таллинна в Кронштадт с целью эвакуации гражданского населения, личного состава и техники размещённых там частей и соединений – одной из трагических страниц летописи Великой Отечественной войны. Выжить удалось очень немногим, и среди них – отец рассказчика, получивший на тот момент звание лейтенанта после окончания ускоренного курса училища, и находившийся на транспорте «Казахстан», входившем в состав данного конвоя.
«Да не всё то, что сверху – от Бога» – гениальная фраза В.С. Высоцкого. Когда сброшенная «Юнкерсом» бомба попала в среднюю часть корпуса корабля, капитан объявил всем единственное, что мог на тот момент – «Спасайтесь кто может», то есть прыгайте за борт и плывите в сторону как можно быстрее, не надеясь на шлюпки и прочие спасательные средства. Лейтенант с товарищем, как по команде, сбросили сапоги и сиганули в воду. Правда, товарищ не успел сделать (или не придал значения) очень важной вещи: не позаботился о документах. Наш же герой, свернув в трубочку партбилет и офицерское удостоверение, засунул их в алюминиевую фляжку и прикрепил её к поясу. Что и спасло его впоследствии (но об этом – ниже).
Молодые парни плыли достаточно быстро, и, когда буквально через какие-нибудь десять минут, обернувшись, увидели, как огромный корабль разваливается на две части и уходит под воду, образовавшаяся при этом гигантская воронка опасности для них уже не представляла. Опаснее на тот момент были немецкие гидросамолёты, пилоты которых отслеживали уцелевших и либо расстреливали их, либо, приводнившись, забирали на борт (и дальнейшая судьба их была неизвестна). Приходилось нырять и, задержав дыхание, какое-то время находиться под водой, пока зловещая тень самолёта не промелькнёт мимо. Это значительно отнимало силы, но другого выхода не было.
Умение держаться на воде спасает жизнь, но силы человеческие не беспредельны… На море опускалась ночь, вражеская авиация прекратила полёты, но вместе с тем чугунными гирями наваливалась усталость. Становилось понятно, что жить осталось не более часа, когда в нескольких метрах впереди на поверхности воды смутно замаячило что-то белое. Оказалось – туловище убитой взрывом огромной рыбины. В тот вечер и в первую ночь эта рыба, в плавательном пузыре которой оставался запас воздуха, спасла парням жизни.
…Держась за скользкое туловище, молодые офицеры встретили рассвет. За ночь рыбина постепенно начала портиться и утрачивать плавучесть, она то и дело притапливалась и уже не выдерживала двоих; пока ещё оставался какой-то запас сил, приходилось удерживаться за неё по очереди. Наконец и под тяжестью единственного человека туловище рыбы стало медленно уходить под воду… Как рассказывал лейтенант своему сыну, отчаяния у них уже не было – все чувства на тот момент были притуплены. Даже показавшаяся в поле зрения вёсельная лодка с матросами не вызвала особой радости.
Также ни испуга, ни страха не вызвал и произошедший через несколько минут на их глазах взрыв, после которого от той лодки не осталось буквально ничего. Непонятна была и причина произошедшего – то ли мина, то ли бомба от незаметно подошедшего самолёта… Чудом шлёпнувшаяся на воду прямо перед лицами плывущих доска – сиденье, или «банка» от той самой лодки, - тоже воспринялась спокойно. Схватившись за неё, молодые люди смогли хоть немного расслабиться. Так они встретили следующий вечер и вторую ночь…
Состояние их становилось всё хуже и хуже. Главной мукой была жажда. Солёность воды Балтийского моря не настолько велика, как у морей южных, но тем не менее пить её почти невозможно. Только резервный, или «аварийный» запас сил организма, включающийся у людей в экстремальной ситуации, позволял нашим героям в буквальном смысле оставаться на плаву…
…Поднялось над ними Солнце и во второй раз; начинался третий день их нахождения без спасательных средств в открытом море. Начала подводить и доска, но обессиленным людям было уже всё равно. Однако кому-то их жизни были ещё нужны на этом свете…
Страшное оружие – противокорабельная плавучая мина для человека практически не опасна. Разбить стеклянный наконечник взрывателя случайно почти невозможно. Да и выбора у двух советских офицеров уже не оставалось. Завидев медленно подплывающее чудовище, они ухватились за его «рога» мёртвой хваткой. Это было их последнее усилие. Больше сил не оставалось ни на что.
Когда на исходе третьего дня на горизонте показался катер, капитан которого заметил странный объект на воде и рискнул осторожно приблизиться к нему, надежд на спасение не было уже никаких.
Побоявшись по понятным причинам подойти вплотную, команда катера начала бросать в сторону людей на мине спасательные концы. Но разжать закоченевшие пальцы, сжимавшие последнюю «соломинку» - рога мины, находящиеся в полубессознательном состоянии люди уже не могли. Лишь подплывший к ним отчаянный доброволец с катера смог обвязать их концом каната, и, крикнув: «Тащи!», сам благополучно вернуться на борт. Так начался долгий путь двух отважных офицеров к спасению.
Катер пристал к берегу небольшого острова с расположенным на нём маяком. Впрочем, «остров» - сказано достаточно громко, скорее, это была просто торчащая из воды гранитная скала, на которой, за неимением лучшего, были собраны спасённые с различных кораблей конвоя члены команды и пассажиры. (Из 5 тысяч человек, находившихся на «Казахстане», было спасено лишь 50). Теснота оказалась такой, что многие из нескольких сотен измождённых и полуживых людей не могли не то что лечь, а даже присесть. Мучавшую всех без исключения жестокую жажду удавалось слегка утолять лишь при помощи сырой рыбы – других источников воды на маяке не было. Нельзя, тем не менее, сказать, что люди были брошены на произвол судьбы, между маяком и Кронштадтом в тёмное время суток курсировал теплоход, который потихоньку перевозил туда столько пассажиров, сколько мог взять, в первую очередь больных и раненых. Вместимость его была довольно-таки невелика, и многие умирали, так и не дождавшись своей очереди…
И снова судьба оказалась благосклонная к нашим героям. Не попав в очередную партию «счастливчиков», оставшиеся на скалистом берегу товарищи отчётливо увидели столб взрыва на месте отошедшего несколько минут назад катера (немцы не дремали, конечно), а после того, как дым рассеялся, на поверхности воды не было видно уже ничего…
Наконец, другой катер, относительно благополучный переход, и вот уже долгожданный берег – Кронштадт. Вроде злоключения выживших на этом должны бы и закончится, но… Обязательная в подобных случаях проверка контрразведкой СМЕРШ. Казалось бы, человеку в здравом уме не придёт в голову, что вражеский шпион или диверсант может быть заброшен к нам столь диким способом. Тем не менее военное время есть военное время, и за следование Уставу в части бдительности упрекнуть особистов вряд ли возможно. И вот тогда-то и пригодились отцу нашего нынешнего знакомого аккуратно спрятанные внутрь фляжки документы. После их внимательного изучения (как полагается – вплоть до материала, из которого изготовлены скрепки) вопросов к лейтенанту у контрразведчиков больше не было. А вот его товарищу, чьи бумаги остались в холодных водах Балтики, повезло меньше. Его увели в соседнюю комнату, и с тех пор известий о нём больше не было…
Время стояло напряжённое, и практически без отдыха лейтенант был направлен в Невскую Дубровку. Шансов уцелеть на печально известном «пятачке» не было практически никаких, но солдатская судьба хранила нашего героя и там… Дальнейшие военные тропы довели его до самой Германии, где и был встречен май 45-го. Потом – долгожданная мирная жизнь, уже в 50-х – рождение сидящего теперь напротив нас сына…
…Долго молчали мы за столом после этого рассказа. А затем, как водится, разговор вновь вернулся к делам насущным, к общим знакомым… И вот тогда-то и выяснилось случайно, что, оказывается, фамилия героического отца нашего визави – Шарапов. А друг детства моего дяди (брата матери), о котором я давно был наслышан из семейных рассказов, и далеко не первый день знакомый мне «коллега» по пивной – это один и тот же человек. Последнее обстоятельство не могло бы прийти мне в голову даже случайно, но в жизни, как мы видим, бывает очень многое…
Пока мы живы, жива память наша, память наших отцов и дедов, родственников и знакомых. Она же будет жить и в последующих поколениях, коль скоро мы её для них сохраним…