Смысл славянских сказок-2

Как уже говорилось выше, победить Кощея главному герою помогают животные. Загадкой являлась игла. Ведь яйцо, в котором игла хранилась, если учитывать древнейшие космогонические представления, обозначает зародыш Мироздания. Каким же образом в нём может находиться судьба Кощея-Смерти?

В сказке «Хрустальная гора» (собрание А. Н. Афанасьева) есть совершенно удивительный образ, позволяющий пролить свет на эту непростую тему. Герой спасает царевну (также – с помощью животных) из царства смерти – хрустальной горы. Несмотря на то, что властелином царства смерти в данном случае является Змей, со сказками о Кощее этот сюжет сближает наличие сундука с заветным яйцом, в котором и заключена судьба царства смерти4. Змей уже повергнут героем и соколом. Сундук заключён в туловище Змея. В сундуке – заяц, утка, рыба, а в них – яйцо. Всё как в сказках о Кощее. Но в яйце – не игла, а зерно. Именно прикосновение этого зерна и разрушает Змиево царство смерти – хрустальную гору, в которой заточена царевна. Зерно, разумеется более древний и более глубокий образ, нежели игла. Если игла использовалась в древней Руси знахарями от сглаза и от злой колдуньи, то зёрна и цветы обозначали воскрешение жизни. И вплоть до двадцатого века блюда из зёрен использовались в церковной и в народной традициях при поминальных обрядах именно в этом значении. Но почему же всё-таки игла заменяет зерно? На родственном Славянским языкам санскрите «шилаа» – означает камень, скала (вспомним каменные иглы палеолита), но в то же время «шила» – «колос» (санскр.). Колос – это уже, буквально, воскресшее зерно. Что же общего между колосом и скалой? Вспомним русское слово «шило» – это игла, вставленная в деревянную рукоятку. Наборы разнообразных каменных шил дошли до нас благодаря археологическим исследованиям.
Итак, шило – это тонкое каменное остриё, которое способно пронзать достаточно твёрдые предметы. Колос, подобно шилу, пронзает не только почву, но и камни, и скалы, выходя на поверхность из подземного мира смерти, из могилы, в которую было похоронено зерно. Вполне естественно, что, изначально, в яйце – образе зарождающегося Мироздания – древние сказители помещали именно зерно, как знак воскрешения, а отнюдь не простое орудие труда (после распада индоевропейской семьи народов, часть общих корней слов утратилась).

Что же касается образа хрустальной горы, то здесь, как уже говорилось, несколько уровней значений, одним из которых может быть образ зимы-смерти, другим – образ надвинувшегося ледника. И, наконец, наиболее глубинные смыслы – это посвящение героев, принадлежащих к Воинскому и Жреческому сословиям; смерть и воскрешение Божества (царевны), в данном случае женского.

Когда говорится о посвящении героя в царстве Водяного (или у Лешего) и в царстве Кощея, нельзя забывать, что эти миры не однозначны. Если первые два олицетворяют стихию или даже телесную смерть героя в этой стихии, то царство Кощея лишь условно, на уровне посвящения героя, может обозначать такую смерть. Поскольку в Ведических Писаниях говорится о том, что телесная смерть, есть лишь один из видов проявления Жизни. На более глубоких смысловых уровнях, царство Кощея означает смерть духовную.

Когда мы проводим сравнения между Кощеем и греческим Аидом, нужно помнить, что представления Греков о пребывании душ умерших в Тартаре, Аиде, Элизиуме (Острова Блаженных), на небе и на Олимпе (в зависимости от уровня греховности или праведности человека) создавались в течение достаточно длительного времени, и тоже далеко не однозначны. У древних Египтян также существовало несколько мест пребывания душ умерших: солнечная ладья Ра – для фараонов, героев и воинов, царство Осириса – для праведных людей простых сословий; и, наконец, души грешников подвергались пыткам и съедению демонами.


Знаменитому циклу античной мифологии, включающей тесно взаимосвязанные между собой мифы о Гелле и Золотом руне и Ясоне, соответствует русская волшебная сказка «Сестрица Алёнушка и братец Иванушка». Эту общность выявляет не только имя героини Алёнушка (Елена) – Гелла (heli – «солнце», санскрит), но и образ, в одном случае – агнца, в другом – козлёнка.
В ряде древних языков детёныши этих животных обозначались одним понятием, что даёт нам право сблизить эти образы. Золотой цвет почти во всех народах обозначает Солнце. Таким образом, Золотое руно (золотой агнец) – есть ни что иное, как образ весеннего солнца в созвездии Овна, которое возвращает Ясон – мужское солнечное Божество. Улетает же Гелла (женская солнечная Богиня) на Золотом агнце, который, как уже было сказано выше, мог обозначать одновременно и козлёнка, и ягнёнка, в северную (по отношению к Греции) страну. Итак, Солнце, по представлению древних, умирает на севере зимой в созвездии Козерога и возрождается весной в созвездии Овна. По представлениям многих Славянских народов, Солнце после захода погружается именно в море (образ мира смерти). Следовательно, Алёнушка – женское солнечное Божество; её брат – созвездие Козерога; царь в сказке – это более высшее Божество. В подтверждение этому, представления о Солнце-Матушке находим и поныне в Русских народных песнях.

Название солнечной ладьи, на которой Ясон-Солнце уплывает зимой за море, чтобы вернуться весной, – Арго – родственно санскритскому «агс» – светить, «агка» – блеск, луч.


Самым, пожалуй, загадочным и даже волшебным числом в математике является число ноль. С его особыми свойствами мы сталкиваемся уже в начальной и средней школе. На ноль нельзя делить. При первом знакомстве с числовой прямой, выясняется, что ноль не тождествен пустому множеству. Это число не только имеет свою координату на числовой прямой, но из него берут начало системы отсчёта одномерного, двухмерного и трёхмерного математического пространства. Ноль является точкой пересечения осей у, х, z. Можно сказать, что ноль является пограничной точкой, разделяющей положительные и отрицательные числа, направления вверх и вниз, вправо и влево, вперёд и назад. По своим загадочным свойствам, ноль можно сравнить с таким явлением в физике, как вакуум (который тоже не является пустотой).

В волшебной сказке мы встречаемся с героиней, чьи характеристики напоминают нам характеристики этого числа. Она всегда живёт на границе двух (а далее мы увидим, что и более) миров, являясь как бы дверью между ними. Эта сущность никогда не является составной частью тех миров, которые она разделяет, но всегда лишь – границей. Но точечность этого персонажа оказывается многообразна. Точка, которую он характеризует и обозначает собой, разворачивается внутрь себя огромным пространством, причём это происходит через число три: точка, число три, пространство. То, что это внутреннее пространство точки, то есть пространство совершенно иное, нежели то, координаты которого разделяла эта точка (иначе говоря, внешнее для этой точки), становится очевидным из того, что герой попадает в совершенно иную систему отсчёта. В большинстве сказок, герой из мира жизни (положительных чисел) попадает в мир смерти (отрицательных чисел) – царство Кощея, Змея-Горыныча, пройдя через пограничную точку между этими мирами – избушку Бабы Яги (подчеркнём ещё раз, что Баба Яга не принадлежит ни к одному из этих миров). Но в «Сказке о молодильных яблоках и живой воде» эта пограничная точка внезапно разворачивается в пространство. Герой попадает и не в мир материальной жизни, и не в мир смерти. То есть он, без пересечения пограничной точки между жизнью и смертью (как в других сказках), входит как бы внутрь этой чудесной точки. Он попадает в царство Синеглазки – дочери Бабы Яги. Сама Баба Яга неожиданно утраивается, то есть из одной точки превращается в три точки (скорее, в три системы координат, связанных между собой), между которыми огромное пространство, которое герой преодолевает на крылатых конях. Причём, каждый конь принадлежит другой Бабе Яге, что позволяет говорить о верности предположения наличия сверхсистемы координат. Итак, в избушке Бабы Яги открывается вход в то, что называется «четвёртым измерением». Точнее же, это целая система измерений. То, что герой, выходя из избушки и садясь на волшебного коня, выходит совсем в иное пространство, нежели из которого он вошёл в неё, подтверждается тем, что сначала он просит повернуться избушку к нему передом, а к лесу задом (то есть открыться в пространство, к которому она обычно закрыта). Следовательно, хозяйка, выходя из избушки, чтобы навестить своих сестёр, выходит в иное пространство, нежели то, из которого пришёл герой. Но, в то же время, это и не пространство Кощея или Змея-Горыныча. Этот поворот избушки от леса к человеку не является обычным вращением предмета в трёхмерном пространстве, поскольку, в таком случае, герой и сам легко мог бы обойти строение для того, чтобы войти в дверь, как это делается в подобных случаях.

Итак, избушка Бабы Яги – это точка посвящения. Недостойные либо не допускаются, либо гибнут. Достойные могут пересечь эту границу и вернуться обратно в материальный мир живыми. Отдельным из них открывается Ирий – царство Синеглазки. О том, что это именно Ирий, свидетельствуют источник живой воды и молодильные яблоки.

Вспомним другую сказку, где Баба Яга имеет дочь горлицу, способную оборачиваться девушкой («Поди туда – не знаю куда, принеси то, не знаю что». «Русские сказки». М., 2001). В другом варианте этой же сказки («Федот-стрелец»), дочь Бабы Яги – девушка-кукушка. Эта девушка, даже выйдя замуж за главного героя сказки, продолжает жить в лесу. Она не ходит в город или в селение, то есть в материальный мир людей. Этим она похожа на Царевну-Лягушку (она же – Василиса Премудрая, дочь Морского Царя, берегиня, русалка), которая скрывается от людей под лягушечьей кожей. И той, и другой открыт и послушен мир стихий и животных, как избушка Бабы-Яги всегда открыта (повёрнута) к лесу. Это ещё одна загадка этой пограничной точки в русской сказке – точке посвящения, из которой открывается дорога в Ирий; точке, обычно закрытой для материального человеческого мира, но в то же время открытой миру Природы и животных. У Бабы – Яги всегда есть животные: кони, собаки, кошки, филины, совы. Её дочь сама оборачивается птицей. Это ещё раз подчёркивает ошибочность поверхностного представления, что Баба-Яга принадлежит к миру зла. Иначе, зачем ей животные? Ведь, по древнейшим поверьям, духи зла боятся животных. Именно поэтому, в качестве оберегов, ещё в древности носили клыки, когти, клочки шерсти животных, а позднее, вплоть до двадцатого века – нательный пояс из шерстяных ниток. Даже в Сербии, где под влиянием ветхозаветных представлений о собаке, было отрицательное отношение к этому животному, и в XVIII веке продолжало существовать поверье, что собака способна видеть и отпугивать упырей. Филин, по иранским поверьям, способен различать зло во тьме. Поверье о способности кошки видеть и отпугивать злых духов широко даже сейчас распространено и общеизвестно.

Итак, выражаясь математическим языком, точка, характеризующая это явление (образ Бабы-Яги и её избушки в волшебной сказке), не принадлежит ни к положительным, ни к отрицательным числам, где положительные числа характеризуют мир материального бытия, а отрицательные – мир смерти.

Однако ошибочно было бы думать, что это координата застывшая и без движения. Она столь же обездвижена, как и точка в текущей реке, в которую, как известно, нельзя войти дважды.

Разумеется, одним числом «ноль» не исчерпывается вся эта тема. Каждый вспомнит и числа 3,7,12,33, многократно упоминаемые в сказках, смысл и значение которых в Славянской Ведической системе представлений ещё предстоит по-настоящему исследовать. Отличие числа 0 в том, что оно никогда не упоминается прямым текстом, но присутствие его очевидно.


Русская волшебная сказка дошла до нас в виде книги «за семью печатями». Её загадочный смысл начал для автора статьи постепенно проясняться после сопоставлений с греческим мифом, предпринятых Б. А. Рыбаковым. Он обозначил сходство некоторых героинь Русской сказки с Персефоной, Латоной, Деметрой.

А. Н. Афанасьев в своём труде «Поэтические воззрения Славян на природу» открывает для нас близость и родство целого ряда сказочных образов с образами загадок. Здесь уместно вспомнить, что и целый ряд гимнов Ригведы схожи с космогоническими загадками, не говоря уже о том, что и сама образность Индийских писаний близка к образности Русской сказки.

Разгадка лежит, как уже говорилось выше, именно в сопоставлении мифов, волшебных сказок, эпоса, былин, обрядовых и эпических песен, обрядов и загадок народов индоевропейской семьи. Разгадку даёт и сопоставление мифологических имён и их значений в языках этих народов. Так, например: Гелиос -древнегреческий Бог Солнца, heli – «солнце» на санскрите, Гелла – героиня греческого мифа, улетевшая за Чёрное море на золотом баране (Солнце,угасающее зимой на севере за морем).

Интересные общие черты прослеживаются при сравнении Русской сказки «Финист – Ясный сокол» с греческим мифом об Эроте и Психее, дошедшем до нас в изложении Апулея («Золотой осёл»), а также волшебной сказки (в стихотворном изложении А. С. Пушкина) о царице, брошенной в море с мифом о Данае, заключённой в ящик и брошенной в море с маленьким сыном Персеем.

источник