О работе в НИИИТ

Как уже говорилось выше, данное учреждение располагалось в непосредственной близости от места моего проживания и даже находилось в прямой видимости из окна комнаты. В прошлом – НИИ приборной автоматики, так называемый «пятый» институт (по аналогии с ЦНИИ-2), в настоящее время он непосредственно в структуру Министерства обороны не входил, имея статус ФГУП (Федерального государственного унитарного предприятия) и будучи формально самостоятельным, а на деле подчиняющемся некоему, если мне не изменяет память, Российскому агентству по информатизации, находящемуся в Москве. Основной функцией института являлась разработка систем для обеспечения управления воздушным движением военно-транспортной авиации, в том числе навигационного оборудования, бортовых электронных карт и т.д. Помимо этого, разрабатывались и иные проекты, в том числе абсолютно гражданского назначения, в частности, поддержка Государственной автоматизированной системы (ГАС) «Выборы», позволяющей оперативно обрабатывать результаты выборов в органы властей всех уровней, обобщать полученные данные и направлять информацию в вышестоящие избирательные комиссии. Именно это направление и курировал заместитель директора института по науке, с которым проходило собеседование, и именно в этот отдел (№32) я и был принят на работу на должность инженера 3-й категории.
Коллектив отдела представлял собой компанию (иначе не скажешь) блатных мальчиков, которые отсиживались в нём от службы в армии (институт обеспечивал бронь) и старались перещеголять друг друга «продвинутостью» (в основном показной) в компьютерной сфере, благо техникой отдел был оснащён действительно самого последнего поколения, а заниматься по работе чаще всего было просто нечем, но при этом было необходимо сидеть перед мониторами (других рабочих мест не было) ежедневно от звонка до звонка, что немало удручало. Естественно, все надежды на научные исследования, интересные разработки и тому подобное, да и вообще на какую-либо нагрузку для мозгов оказались просто смешными, но обратного пути уже не было. После опыта предыдущей работы наблюдать за этой компанией инфантильных бездельников было просто противно, сидеть без дела – невозможно, и, чтобы хоть чем-нибудь себя занять, я был вынужден брать на стороне заявки на компьютерный набор текста. Руководству это было абсолютно «по барабану», начальник отдела и его зам – отставные полковники, но не строевые, а такие же институтские крысы – появлялись в нашей комнате далеко не каждый день и были озабочены лишь тем, как бы «прогнуться» лишний раз перед начальством, с тем, чтобы их не согнали с насиженных мест. Зарплата же сотрудников составляла в среднем около 1200 рублей в месяц, то есть столько, сколько я примерно закрывал на бригаду за один дневной объект (это было начало 2001 года).
При этом важной задачей считалось создать как можно больше видимости работы перед коллегами из других подразделений института, хотя, как я подозреваю, и они занимались примерно тем же самым (в плане объёма работ). Малейшее отступление в сторону влекло за собой серьёзные последствия, сказалось это непосредственно и на мне, но об этом чуть позже.
Непосредственно в функции отдела входило обеспечение работоспособности так называемых комплексов средств автоматизации (проще говоря – двух ПЭВМ с ПУ в районной администрации) ГАС «Выборы» на территории шести областей: Тверской, Ярославской, Ивановской, Костромской, Псковской и Смоленской. Примерно раз в полгода необходимо было проехать по районным администрациям этих регионов, проверить, как функционируют программы и техника (а чего бы им не функционировать, если по-настоящему использовались они только в ходе выборов – а это один, максимум два раза в год, а то и реже, в остальное же время простаивали либо служили для игрушек и редкого набора текстов) и в случае соответствующих указаний – установить обновление программного обеспечения; занимало это мероприятие на каждой «точке» примерно час-полтора. По требуемой квалификации с задачей справился бы и школьник после получасового инструктажа, однако не знавшие даже, как компьютер включается, важного вида полковники вместе с замом по науке, надув щёки, объясняли непосвящённым людям, какие сложные задачи приходится выполнять коллективу под их руководством и благодаря их заслугам, и, конечно, получали за это немалые денежные премии.
Сама же по себе система ГАС «Выборы» была, да и есть, по сути дела, не чем иным, как элементарной кормушкой из бюджетных средств для таких вот (и многих других) прихлебателей, поскольку, если даже отвлечься от профанационности самой процедуры выборов, в силу действующего законодательства электронные данные юридической силы не имели и служили лишь для наглядной иллюстрации процесса, в расчёт же принималась только информация на бумажных носителях, заверенная в установленном порядке. (Да и вообще, что греха таить, сами по себе-то результаты выборов чаще всего запрограммированы заранее…). Конечно, мне это было очевидно и совершенно непривлекательно.
По возвращении из единственной за три месяца недельной командировки в Костромскую и Ярославскую области ничегонеделанье по-прежнему оставалось для меня бичом номер один, однако к этому добавилось и осознание вышеизложенного. Поэтому, не имея даже в мыслях абсолютно ничего криминального, я решил зайти к руководителям иных направлений деятельности этого же института с тем, чтобы поинтересоваться возможностью применить свои силы на более благородном поприще, в том числе и соответствующем моей исходной специальности.
И вот здесь-то на меня и обрушилась вся мощь полковничьей тупости. Брызгая слюной, они в несколько голосов твердили о том, что я подвёл коллектив, что чуть ли не нарушил военную тайну (разгласив секрет об отсутствии занятости в отделе), мол, «Как ты мог, да мы тебя с волчьим билетом отправим, с твоим личным делом тебя никуда на работу не возьмут» и т.д. На возражение, что никакого нарушения в своих действиях я не вижу, а личных дел давно уже никто не запрашивает, на дворе двухтысячные, а не тридцатые (впрочем, в тридцатые-то этих горе-работничков живо определили бы куда следует, да никто бы и не позволил подобную деятельность вообще разводить), они, непривыкшие к непокорности, тряслись от злобы и тупо пучили глаза. (Рассказывая столь красочно, я нисколько не преувеличиваю). При этом они понимали, что реальных оснований для моего увольнения у них нет, правда, была зацепка – окончание испытательного срока, но и в этом случае должны были быть веские причины заявить, что я его не выдержал, а по работе ко мне не было и не могло быть никаких замечаний (что они сами, скрепя сердце, и подтвердили). Решив сыграть на «недоверии трудового коллектива», они уговорили выступить против меня сотрудников отдела на собрании. Опять же, никто из этих молодых людей против меня лично ничего иметь не мог, поскольку мне попросту неинтересно было общение с ними, и, следовательно, ни друзей, ни врагов среди коллег я не имел. И вот именно данное обстоятельства, поскольку не нашлось никакого другого, и было в конечном итоге поставлено мне в вину! Якобы я противопоставил себя коллективу и т.д. Говорить же о том, что я этих прилизанных мажоров, считающих себя очень крутыми, ещё полгода назад в свою бригаду не взял бы даже рабочими, естественно, я не стал. Было понятно, что никакой перспективы дальнейшей работы в этом заведении для меня нет, поскольку в установленные лизоблюдские рамки я просто не вписываюсь. Абсолютно без всякого сожаления, не прощаясь, я покинул те стены, однако определённый жизненный опыт, без сомнения, получил и выводы для себя неутешительные сделал. По крайней мере в очередной раз стало понятно, почему мы так живём и куда в том числе идут государственные деньги…
Зама же по науке, руководившего и задававшего тон всей этой компании, жизнь впоследствии покарала, к настоящему времени его уже нет в живых. Про покойников плохо не говорят, но факты есть факты. Существует ли сейчас эта структура, обслуживающая ГАС «Выборы», я не знаю. Вероятно, да, не в этом виде – так в другом, ибо желающих присосаться к государственной кормушке у нас хватало во все времена, как и возможностей для этого, а необходимость забыть ради этого о собственном достоинстве беспокоит их, как правило, очень мало.
Передо мной же встал в очередной раз вопрос о трудоустройстве. Конкретных вариантов на тот момент не было, и, элементарным образом просматривая газету бесплатных объявлений «Ярмарка» («Из рук в руки») в поисках вакансий, в очередной раз я наткнулся на объявление областной психиатрической больницы о том, что на работу требуется инженер-программист. Поскольку соответствующая запись в трудовой книжке благодаря НИИИТ у меня уже была, я (не без лишней самоуверенности, но об этом – позже) предложил им свою кандидатуру, получил одобрение и буквально на следующей неделе уже вышел на работу.