О работе в ТТГЦ

У каждого в жизни наступает период подведения итогов. Не обязательно итогов всей жизни, - промежуточные важны не менее, поскольку в той или иной мере позволяют определить для себя дальнейший жизненный путь. Период этот наступает в разное время: у кого-то – с приближением пенсионного возраста, у кого-то – раньше, в зависимости от ситуации. Обстоятельства же непосредственно моей жизни сложились таким образом, что определённые итоги можно подвести уже сегодня, проанализировав при этом достаточно обширную трудовую биографию. (Не секрет, что именно трудовой – карьерный – путь люди, как правило, ставят во главу угла; кроме того, свобода именно от этих обязательств, которой я обладаю на данный момент, наверно, требует рассказа о том, как я к ней пришёл). Не следует считать данный рассказ неким оправданием тех или иных действий автора; однако вывод об объективности приведших к ним обстоятельств, я думаю, можно будет сделать.
Поскольку повествование автобиографичное, заранее приходится извиниться за обилие местоимения «я». Можно было бы вести рассказ и от третьего лица, однако в данном случае это вряд ли принципиально улучшило бы его.
Имена и фамилии третьих лиц в рассказе не приводятся, поскольку сути излагаемого это не меняет, а кому-нибудь из них, возможно, упоминание их роли было бы и не совсем приятно. Читатель, так или иначе причастный к описываемым событиям, без труда определит, о ком именно идёт речь.
Для удобства изложения введена разбивка на небольшие главы, каждая из которых посвящена той или иной организации, работником которых автор являлся в своё время. Начало описываемой биографии приходится – исторически закономерно – на момент окончания ВУЗа. Следует отметить, однако, что сама по себе трудовая деятельность началась гораздо раньше, ещё в школьные годы – разнорабочий в фермерском хозяйстве, позднее, после получения водительских прав – водитель грузового автомобиля в автохозяйстве ТвГУ, и, наконец – венец шофёрской биографии – водитель автобуса на городских и пригородных маршрутах Тверского ПАТП-1. Последнему посвящается отдельный рассказ; поэтому первая глава повествования –

Тверской территориальный геодезический центр

…Итак, государственные экзамены сданы, дипломная работа успешно защищена, и сам диплом (абсолютно не торжественно, хотя и «красный»), в деканате выдан. Встаёт вопрос о дальнейших жизненных действиях, в первую очередь – естественно, трудоустройстве. Надо сказать, что период обучения в университете позволил сформироваться некоторым иллюзиям относительно моих перспектив в этом плане, которые, к сожалению, весьма быстро рассеялись после нескольких собеседований на потенциальных рабочих местах, которые, тем не менее, проходили в результате использования определённого рода знакомств. На дворе стояли «девяностые», и лихо продвигались новые русские бизнесмены, лишь несколькими годами раньше презрительно именуемые спекулянтами. Те из моих соучеников, кто вписался в эту «струю», имели достаточно большой успех. Мой же склад характера, да и воспитание, решительно не позволяли последовать их примеру, и я безуспешно продолжал обивать пороги государственных организаций, пока, в конце концов, не понял, что если даже какие-нибудь вакансии для молодых специалистов там и были, все они давно заняты родственниками тамошних же сотрудников. Правда, удавалось пока ещё держаться на плаву и «пускать пыль в глаза» благодаря сбережениям, накопленным в период работы на автобусе, и приобретённой на эти же средства автомашине «Волга» ГАЗ-3102 (весьма крутой по тем временам «обкомовской» модификации). Но определяться с планами на жизнь тем не менее как-то было надо, и тогда я – чисто спонтанно, без всякой «артподготовки» – взял и позвонил главному инженеру бывшей 131-й экспедиции, а ныне – Тверского территориального геодезического центра Федеральной службы геодезии и картографии (ТТГЦ). Знаком с ним я был и ранее, в период обучения на химико-биолого-географическом факультете Тверского государственного университета, в основном благодаря своему научному руководителю.
ТТГЦ на тот момент представлял собой то, что можно, пожалуй, охарактеризовать так: хорошо сохранившиеся остатки былой мощи. Действительно, в советскую эпоху служба геодезии и картографии представляла собой внушительное ведомство: достаточно сказать, что в своё время она входила в структуру НКВД и сотрудники её обладали поистине безграничными полномочиями; впоследствии она была выделена в самостоятельное Главное управление при Совете министров СССР (напомню, что КГБ также являлся Комитетом при Совмине – по аналогии). Развал же Союза, не пощадивший, по сути дела, никого, неминуемо отразился и на этой структуре. В ТТГЦ исправно действовало оборудование советских лет, склады были заполнены ещё не разворованным имуществом того же периода, позволявшим полностью оснащать полевые партии всем необходимым, в автопарке содержалась на консервации многочисленная авто- и спецтехника. Но новых поступлений не было и не предвиделось, объёмы выполняемых по госзаказам работ неуклонно сокращались, ряд подразделений был переведён на выполнение «халтур» - инвентаризации поселений и т.п.
Как выпускник бывшего отделения математической географии, а впоследствии – картографии и геоэкологии, то есть почти профильной специальности, главным инженером я был принят весьма благосклонно и получил назначение именно в такое подразделение – Полевую партию №1 на должность инженера-геодезиста.
Бригады партии работали на объектах Тверской и Ярославской областей. Руководитель партии (забегая вперёд, могу сказать, что впоследствии наши с ним интересы пересекались неоднократно в различных сферах) также принимал участие в выполнении полевых работ совместно со своим неофициальным заместителем, и меня первоначально включил в состав этой своей бригады.
Первым моим полевым объектом стал известный часовой завод «Чайка», расположенный в городе Угличе. Необходимо было выполнить съёмку территории завода с целью дальнейшей постановки данного участка на государственный кадастровый учёт. Надо сказать, что съёмка подобного рода производственных объектов (а предприятие это было достаточно крупным, площадь его превышала, как мне помнится, 6 гектаров, и вся территория была плотно застроена различными производственными корпусами, зданиями и вспомогательными сооружениями различного назначения) представляют собой немалую сложность даже для опытных геодезистов и землеустроителей, что же говорить о человеке, который, хотя – теоретически – и должен был быть всему обучен в ВУЗе, но реально на практике столкнулся с этим впервые (да и используемого на производстве оборудования, тех же электронных дальномеров, у нас на кафедре попросту не было). В том же случае, когда производственный процесс человеку непонятен, он неизбежно начинает терять к нему интерес… (Помня об этом и будучи, спустя десятилетие, уже сам в роли наставника, я организовывал обучение на практике принципиально иным образом – погружая стажируемого в процесс сразу, поручая работу за прибором, самостоятельную рекогносцировку и так далее, не забывая, конечно, при этом за ним наблюдать и корректировать по мере необходимости. Вручив же человеку рейку, или вешку с отражателем и не объяснив самой сути процесса, мы рискуем получить в корне отрицательный результат). И лишь определённая моя терпеливость не позволила сделать поспешные выводы и бросить всё с самого начала. Потом же, когда сам стал бригадиром и получил единственный на тот момент новейший электронный тахеометр, который начальник Центра ранее не доверял никому, и начал работать на интересных (с производственной точки зрения) и сложных объектах, я окончательно проникся пониманием и уважением к этой нелёгкой и достаточно редкой профессии. Более того, сменив немало должностей в различных отраслях, считаю именно её по-прежнему единственно своей и по праву горжусь этим.
Но вернёмся к первым шагам на полевом поприще.
Серьёзным испытанием для меня на тот момент стали даже не столько бытовые условия (всё-таки объекты располагались в населённых пунктах, и условия проживания отличались от тех, которые довелось испытать на полевой производственной геологической практике в Хибинах), сколько крайне скудный рацион питания, который обусловливался режимом жесточайшей экономии. Действительно, и в этом пришлось убедиться не раз, многие люди предпочитают экономить на еде в пользу каких-либо иных нужд, что, на мой взгляд, недопустимо в принципе. Кроме того, имела место нерегулярность питания, в частности, отсутствие полноценного обеда, что при достаточно тяжёлой в физическом плане работе в поле весьма важно. Однако эти недостатки нельзя относить к профессии как к таковой; став руководителем, в первую очередь я следил за регулярным обеспечением работников горячей пищей. Лишь полностью удовлетворив естественные потребности человека в питании и отдыхе (ведь речь идёт о мирном времени и отсутствии аварийной ситуации!), можно требовать от него полной отдачи на производстве.
Следующим объектом стала инвентаризация в городе Конаково; командировки туда были неоднократными, продолжались они в среднем по неделе. Наступала зима, и последняя поездка позволила ощутить все «прелести» полевой работы при тридцатиградусном морозе. Ничего не поделаешь, в наших широтах необходимо привыкать и к такому. Ранее чётко очерченный месяцами с плюсовой температурой «полевой сезон» теперь растягивается практически на целый год.
Шло время, помимо полевой работы я освоил камеральную обработку и расчёт координат, а также построение планов с использованием появившихся незадолго до этого персональных электронно-вычислительных машин (компьютеров). Таким образом, мы могли силами одной лишь партии обеспечивать практически полный цикл работ – от полевых изысканий до выдачи готовой продукции на бумажных и электронных носителях, чего раньше в ТТГЦ не было вообще никогда. Как уже говорилось выше, мной также был получен и введён в эксплуатацию электронный тахеометр «Leica» (до этого бригадами использовались обычные теодолиты 2Т2 в связке со светодальномерами, тахеометр же, имеющий функции всех этих (и других) приборов, оснащённый процессором и удобным интерфейсом, позволял увеличить скорость и качество полевых измерений в разы). Из объектов того времени можно отметить воздушные линии электропередач напряжением 110 кВ, питающие тяговые подстанции главного хода Октябрьской железной дороги после его комплексной реконструкции. Расположенные зачастую в непроходимых таёжных чащобах глухих районов Тверской области, они позволили в полной мере ощутить как некоторую романтику, так и огромную ответственность полевого бригадирства. Помимо непосредственно исполнительских функций (на приборе из бригады в тот момент мог работать лишь я один), я был должен обеспечивать людей питанием и ночлегом (нормальным!), а транспорт – запчастями и топливом. Нельзя не вспомнить случая, когда пришлось разместить бригаду в коттедже своих знакомых в городе Вышнем Волочке (хорошо ещё, что таковые были). Тогда пришлось почувствовать, что значит изменившиеся времена – чётко впечатанные в наших специальных удостоверениях строки «учитывая важность и срочность выполняемых по заданию Правительства РФ специальных заданий… …всем причастным лицам и органам власти незамедлительно обеспечивать необходимое содействие… и т.д.» уже не производили на последних того должного впечатления, как какие-нибудь 10-15 лет тому назад, и в заселении в гостиницу нам было отказано (у одного из сотрудников отсутствовал паспорт). Альтернативой могла стать ночёвка в кабине УАЗа – поздней осенью, после рабочего дня под дождём и мокрым снегом в болоте и лесу.
Менее приятной обязанностью было распределение зарплаты по нарядам – только потому, что увеличить получаемый процент средств с объекта было просто не в моих силах. Приходилось выкраивать по-всякому, зачастую не в свою пользу, однако с чётким пониманием того, что в первую очередь должны быть обеспечены вверенные тебе люди, а уж только потом – ты сам. Жаль, что подавляющее большинство начальников на данный момент об этом элементарно забыли…
И эта деятельность, безусловно, приносила большое удовлетворение. Не оставалась незамеченной она и со стороны руководства ТТГЦ, - характер доверяемых поручений постепенно усложнялся, и спустя небольшой период времени мне было поручено принять от имени Центра участие в конкурсе на право производства работ по инвентаризации населённых пунктов Вологодской области, а затем – и подготовку и подписание договоров на производство работ в городах Кадуй и Сокол. С этой целью мне пришлось встречаться как с администрацией этих поселений, так и с областным руководством, совершить несколько рабочих поездок. Не могу не отметить, что подписание прошло успешно, и в том же году работы по одному из объектов были уже завершены в установленные сроки, мне же была доверена и сдача результатов, которыми все оказались вполне довольны.
Кроме этого, выполняли мы – иной раз и в выходные дни – съёмки отдельных земельных участков по индивидуальным заявкам граждан; также продолжалась работа в Большом Селе Ярославской области (расположенном в 50 км от Углича и немногим более – от Рыбинска, что позволяла навещать проживающих в этом городе родственников достаточно регулярно). При выполнении разовых заявок по межеванию участков имелась почва для злоупотреблений, чем до поры до времени пользовались причастные исполнители, получая средства «чёрным налом». Не буду полностью отрицать своего участия в этой деятельности, это было неизбежно, скажу лишь, что никакого удовольствия мне это не доставляло, и в сравнение с самостоятельной работой на серьёзных крупных объектах эта деятельность, безусловно, не шла.
Однако достигнутые успехи в конечном итоге сыграли злую шутку, приведя к обратному результату. Чувствуя свой потенциал и результат самостоятельной работы, а также имея вполне здоровые амбиции, я не мог не задумываться уже и о карьерном росте, тем более, что определённые кадровые возможности для этого были. Дело в том, что объекты железнодорожников (ВЛ и ТП) не входили в перечень 1-й партии, для их выполнения по договорам с ДКРМ (Дирекция комплексной реконструкции магистрали) была создана отдельная партия №2. (Существовали ещё партии №3 – госбюджетные работы, по сути – осколок прошлого: обновление карт, обследование пунктов ГГС и т.п., и №5 – инвентаризация населённых пунктов Самарской области). Её начальником являлся один из бывших бригадиров нашей партии, с которым у меня также сложились весьма хорошие деловые и человеческие отношения и с которым мы иной раз видимся и по сей день. Работать под его руководством было одно удовольствие, но через некоторое время он – по сути дела, первый из всех полевиков! – сказал, что уходит из государственной структуры в частный бизнес этого же направления. Все были удивлены, опечалены – работать с ним было действительно приятно, но ничего удивительного на самом деле не было, и буквально полгода-год спустя по аналогичным причинам за ним потянулись остальные хорошие специалисты, организовавшие собственные фирмы… Но об этом – чуть позже, а на тот момент многие коллеги, не только я, видели уже меня на его месте. Вероятно, случись это назначение – и жизнь пошла совсем бы по другому, но что говорить – если бы да кабы… Короче, истинных причин для такого решения руководства я не знаю, но на освободившуюся должность была назначена единственная женщина-полевой бригадир 1-й партии, как профессионал, может быть, и заслуживающая доверия, но во всех иных отношениях – абсолютно вздорная, хамоватая и невоспитанная мадам. Естественно, ни о какой работе под её руководством для меня не могло быть и речи, об интересных объектах пришлось забыть и вернуться к обыденной рутине частных огородов (в буквальном смысле), поручаемых партии №1.
Тогда же в результате одного из достаточно бурных разговоров с заместителем начальника экспедиции, настаивавшем на выполнении работ мною без напарника, в качестве которого он предлагал использовать водителя (мало того, что это чревато ошибками в работе: даже если неподготовленный человек и поставит вешку, то не факт, что правильно – с расстояния в сотню метров это попросту не определить, помимо всего прочего это просто незаконно) и естественно последовавшего отказа с моей стороны, мной был написан первый рапорт об увольнении. Ознакомившись с рапортом, начальник ТТГЦ звонил домой моим родственникам и уговаривал их подействовать на меня, чтобы заявление это забрать. Остыв, тогда я согласился с доводами разума и настаивать на своём не стал, однако о перемене места работы впервые задумался по-настоящему, тем более, что никаких подвижек в карьерном отношении не было и на горизонте, более того, «светила» командировка на второй объект Вологодской области – в качестве рядового исполнителя.
И тут – совершенно неожиданно – появился вариант трудоустройства на (как сперва думалось) научную работу в НИИ с перспективой написания и защиты кандидатской диссертации. Мне это показалось заманчивым, тем более что мозги были ещё вполне свежими, а за плечами имелся уже какой-никакой (а впрочем, для того возраста – можно сказать, что достаточно обширный) производственный и организационный опыт, что позволило предположить возможные успехи на новом поприще. Данное НИИ относилось к оборонной сфере, располагалось в 5 минутах ходьбы от дома и вообще со стороны производило впечатление весьма солидного учреждения. Не могу, однако, сказать, признаюсь честно, что первое собеседование с замом по науке, через которого и осуществлялась протекция, пробудило во мне энтузиазм. Доверься я тогда своей интуиции… Но что сделано – то сделано, и сделанного не вернёшь. Ну и кроме того, уже существовал определённый внутренний настрой, а это большое дело. Короче говоря, спустя лишь месяц после первого, поданного спонтанно, рапорта, я уже принял окончательное решение, взвесил (как казалось) все «за» и «против» и подал официально второй, обдуманный рапорт об увольнении из ТТГЦ. После его рассмотрения в установленном порядке в вышестоящем Предприятии №7 и прохождения формальных процедур я получил трудовую книжку на руки и – полную свободу действий…
Стоит ли теперь, с высоты жизненного опыта, сожалеть об этом уходе? Пожалуй, ответ на этот вопрос сейчас у меня есть. Если бы ситуация в ТТГЦ не изменилась впоследствии столь быстро (ушли почти все квалифицированные специалисты как полевого, так и камерального производства, остались лишь те, кому просто некуда было идти, резко упал объём заказов и соответственно – денежное довольствие, прекратилось всякое обеспечение полевых партий на фоне благополучия руководства), то, возможно, дальнейшая работа там в конце концов и принесла бы свои плоды. Но, поскольку этого не произошло, сожалеть в конечном итоге не о чем – место работы пришлось бы менять, вероятно, в любом случае. Каким бы оно оказалось – другой вопрос… но история не знает сослагательного наклонения, и поэтому следующая глава рассказа –

Научно-исследовательский институт
информационных технологий